Боги пяти Столпов. II Белая тень - страница 2

Со вторым ребенком повторилась та же история, что и с первым, но на этот раз повитуха успела вовремя обмыть и запеленать девочку до того, как она испробовала крови. Этот, казалось бы, незначительный факт, со временем сыграл не последнюю роль в становлении молодых королев.

Дети росли так же, как и все другие, физиология их развивалась совершенно обычно, чего нельзя было сказать о психике. Склонность к особой жестокости проявилась уже в первые месяцы, когда девочки прокусывали соски своим кормилицам, требуя в пищу не только молока, но и крови. Знатное семейство сменило не один десяток нянечек, прежде чем дети смогли обходиться без грудного вскармливания. Несмотря на просьбы не сплетничать по поводу аппетитов дочерей, в народ все же просочился слух о том, что в одном из самых именитых семейств Белого столпа растут вампиры. В результате через год после рождения детей в доме почти не осталось прислуги.

К счастью родителей, дурная слава о необычных детях докатилась и до Белого замка. В отличие от остальных, Бранвин была несказанно рада такому кровожадному приплоду, и в тот же день отправила к ним на службу несколько десятков своих верных подданных, чтобы прислуживать возможным претендентам на трон. Впрочем, из этих нескольких десятков, через десять лет службы осталось всего четверо.

Когда детям едва исполнился один год, их замок уже за несколько миль облетала всякая птица и обходили стаи самых голодных бродячих собак. Хотя, было преимущество в отсутствии крыс и мышей, но слугам от этого было не легче, ведь теперь вместо того, чтобы изводить животных, близнецы принялись за людей. Когда же детям исполнилось пять, и они могли ловить измученную добычу, как маленькая стая диких волков, вот тогда и началось самое активное сокращение численности прислуги. Родители же девочек не могли сделать ровным счетом ничего, панически опасаясь собственных дочерей. Отец, являясь одним из самых влиятельных особ во дворце, имел недурственные способности в боевой магии, в отличие от матери, которая никогда не отличалась ничем выдающимся, кроме как внешней красотой. Но даже он не мог совладать со своими дочерями, чаще обращаясь с ними, как с дикими животными, нежели как с людьми. Оттого близнецы, питаясь страхом, становились еще более кровожадными и неуправляемыми.

Деа, испив первую каплю человеческой крови уже при первом вздохе, росла заметно яростнее и сильнее сестры, взяв на себя безоговорочную роль лидера. Лею это вполне устраивало. Она никогда не рвалась в первый эшелон власти, но при этом была более высокомерной и презрительной к окружающим. В результате, ее жестокость временами вызывала удивление даже у старшей сестры. Леа временами отлавливала своих жертв, будто кошка в охоте за мышами, питая особую слабость к молодым представителям, более наивным и оттого, не особо осторожным. Несмотря на предупреждения от старших держать уши востро, новоприбывшие чаще всего становились жертвами хитроумных ловушек. Леа любила изобретать новые способы ловли и пыток, это доставляло ей несравнимое удовольствие. Так она возвышалась в собственных глазах, ведь временами Деа делала все от нее зависящее, чтобы уронить самооценку сестры ниже каменных плит на полу. Ответить Дее Леа не могла, так что всю обиду и злость вымещала на прислуге. Родители ничем не могли препятствовать такому поведению дочерей, рискуя впасть в немилость их всемогущей покровительницы, восседающей на Белом троне. Приказ от ее имени был отдан недвусмысленно и четко. «Не мешать девочкам развиваться во всех направлениях и желаниях», произнесла Бранвин, единожды переступив порог их дома. Потому отец семейства, временами впадая в тоску и отчаяние, все чаще запирался в своем кабинете, а мать, наблюдая за развитием дочерей, и чувствуя спиной их волчий взгляд, иссохла и скончалась, когда близнецам едва исполнилось восемь лет. Похоронив жену, глава дома окончательно замкнулся в себе и прекратил какое-либо общение с дочерями, либо избегая их в длинных коридорах, либо и вовсе делая вид, что не замечает их существования. Последние два года показались ему вечностью, но, когда порог переступил королевский советник, чтобы забрать детей на попечение Бранвин, мужчина, в свои сорок лет выглядевший, как столетний старик, наконец-то смог выдохнуть. Впрочем, свободой он наслаждался недолго, и на следующий день его похоронили рядом с супругой. Близнецы не придали значения этой потере, даже не попытавшись изобразить печаль, услышав новость о скоропостижной смерти своего отца. Что не удивительно, ведь знали они лишь его дрожащую тень. Волк тоже не тоскует по зайцу, которого сожрал на обед.