«Точно, – понеслось в голове, – даже выключателей нет».
Но, опомнившись, осторожно спросил:
– Вы кто?
– Мы же не представились, Петруха! – воскликнул усач, вскакивая с кровати.
Он встал ровно, с гордой осанкой, и, слегка кивнув, продолжил:
– Владимир Ильич Штоцкий. К вашим услугам-с!
– Пётр Павлович Лисневский, – присоединился второй, однако не соизволив принять торжественную позу. – А вы, молодой человек, чьих будете?
Саша не ответил. Он тупо уставился на своих спасителей с открытым ртом, пытаясь осознать, что его подозрения оказались правдой.
– Ты точно ничего ему не повредил, Петруха? – поинтересовался Штоцкий, слегка наклонившись к товарищу.
– Да точно… наверное. Юноша, вы нас слышите? – Пётр пощёлкал пальцами рядом с лицом Саши.
– Д-да, слышу. Просто… даже не знаю, что сказать…
– Имя, – улыбнулся Штоцкий. – Скажите имя, и это будет неплохим началом.
– Ах, да… кхм, – слова до того застряли в горле, что пришлось откашляться. – Саша. Меня зовут Саша.
– Прекрасное имя! – улыбнулся Штоцкий. – Что ж вы так долго его скрывали?
– Я не…
– Откуда вы, Александр? – Пётр нахмурился, не скрывая здорового подозрения. – Вы столь чудно́ были одеты. Что вы, что ваша спутница. Правда, отчего-то всё напрочь испоганилось. Уж не знаю, через какие тернии вы прошли, но, прошу извинить, оставшееся тряпьё пришлось выкинуть, а вас переодеть…
Тут он встрепенулся, серьёзно сдвинул брови, выдвинул вперёд ладонь, как бы успокаивая:
– Только не поймите нас неправильно! Мы не видели девушку обнажённой!
– Я пользовался телекинезом, – подтвердил Штоцкий.
– Однако, одежды дюже странные, – продолжил Пётр.
– А у дамы на редкость… – Штоцкий, кажется, смутился. Даже румянец тронул морщинистые щёки от всплывших в памяти картин. – На редкость короткое платье, смею заметить. И бельё… Александр, позвольте спросить. Вы кем ей приходитесь?
– Я? – Саша не сразу сообразил ответ. – Я – друг.
Пётр, удовлетворившись ответом, сел рядом на край кровати. Подозрение спало с лица, но на его место пришла тревожность.
– Должен предупредить, Александр. Состояние Ани стабильно до тех пор, пока она находится в принудительном сне. У неё в голове будто… как вам объяснить…
Он несколько секунд подбирал подходящую метафору, нервно почёсывая нос.
– Вот! Будто плотину прорвало. Не знаю, что за манипуляцию проводили с сознанием бедняжки и от чего пытались оградить, но, если ничего не сделать, разум может серьёзно повредиться.
– Родители… – прошептал Саша.
– Что? – спросил Пётр.
– Я знаю, что пытались запереть.
– Отлично. Сейчас телепатический барьер повреждён, но ослаблен. Однако если…
– Вы можете помочь? – Саша не желал слушать о печальных последствиях. Нужно было действовать.
Пётр поправил очки, почесал подбородок, обдумывая ситуацию. Штоцкий, до сих пор не влезающий в разговор, тихонько прочистил горло, стараясь не мешать другу.
– Это будет непросто, – наконец решился Пётр. – Барьер напрямую поддерживал установивший его маг, но теперь связь потеряна. Это довольно серьёзное вмешательство, оно отличается от защит в твоей голове, питающихся за счёт твоей же магии. Придётся постараться, чтобы безопасно убрать всю конструкцию. Пока что мне удаётся поддерживать барьер, но…
– Каковы шансы на успех?
– Они есть. Но если у меня будет максимум информации о вашей предыстории, это может увеличить шансы на положительный исход.
Саша задумался: безопасно ли говорить правду?
