Боги среди нас - страница 3

– Поможем, Сашенька, поможем. – Федор Николаевич неуклюже обнял Александру Сергеевну. – Они все необычные.

Попугай взлетел.

– Поможем, поможем, п-о-п-к-а-ду-р-р-р-ак необычный!

– А Пантелеев-то написал сочинение?

Александра Сергеевна опустила глаза и положила на стол тетрадь Пантелеева.

«Засов – это приспособление для запирания ворот, дверей, окон и другого.

Засовы можно использовать с замками или без них.

В старину засовы были основными приспособлениями для защиты от воров, сейчас используются в подсобных хозяйствах, на дачах, в банях.

Засовы делают в основном из железа.

Благодаря засовам попасть в помещения очень сложно, а иногда и наоборот – невозможно выйти из них.

Однажды засов, эта простая металлическая штука, спасла меня.

Я просто… задвинул его, и моя жизнь изменилась.

С того дня я считаю эту железяку своим лучшим другом…»

– И зачем я надел все эти железки? Такие тяжелые! Вот же старый дурак! Ну зачем, зачем?

В небольшой луже на тротуаре лежал дед. Весь его пиджак был в орденах и грязи. Пытаясь перешагнуть мутный ручеек, забыв, что ноги из послушных слуг стали капризными ходулями, поскользнулся и первый раз за свои восемьдесят семь лет почувствовал, какова лужа на ощупь. Вода потихоньку затекала за воротник, но ветеран, раз попытавшись встать, бросил это дело и задумался. Последнее время память подводила, даже как его зовут, вспоминал с трудом, но про свои награды он помнил всегда, за каждой была история.

– Чтобы не забыть себя, за этим и надел, – сказал он вслух, и на душе стало спокойно, на секунду ему даже показалось, что он лежит в своей мягкой кровати.

Было слышно, как мимо проходят люди, или это только чудилось ему. Заболела правая нога, и эта боль напомнила боевое ранение, которое никогда раньше о себе не давало знать.

Тут какая-то сила подняла его и поставила на землю. Протерев очки, непонятно по какому волшебству не слетевшие, он посмотрел на выловившего его из лужи. Прищурив глаза и нагнувшись вперед, всеми силами пытался разглядеть, но хмурый день размывал силуэт человека.

Вдруг солнце, спеша на помощь старику, прорвало серое покрывало туч и показало маленького щуплого мальчишку, лицо которого было все в синяках, распухший нос закрывал отекший глаз, а одежда выглядела хуже, чем грязный пиджак деда.

– Дедушка, вы бы шли домой, а то у вас все штаны мокрые, – сказал он улыбаясь.

Обидчивый ветеран даже не разозлился, что часто с ним бывало последние годы, и тоже улыбнулся.

– Ты бы на свои штаны посмотрел! – сказал он и рассеянно огляделся. – Только я не помню, где живу…

– Пойдемте, я провожу вас домой, – сказал мальчик и взял старика под руку. – Я часто вас здесь вижу и знаю, где вы живете.

– Как тебя зовут, молодой человек?

– Ваня, а вас?

– А меня… – дед снял очки и протер их о штаны, – Петром Борисовичем, кажется.

***

У каждой квартиры свой запах, как и у каждого человека.

Петр Борисович долго не мог попасть в замочную скважину, ключ танцевал и играл в прятки с маленькой щелочкой, из которой пробивался луч света. Ваня спокойно ждал, спешить было некуда, а мысли летали далеко отсюда. Наконец лучик исчез, старая дверь тихо открылась, и в подъезд из квартиры, сметая все на своем пути, вырвался аромат, оглушивший Ваню. Петр Борисович махнул рукой приглашая.

– Проходи, не удивляйся, я очень люблю цветы, и их здесь много.