– Эвэй гет аут! Прочь отсюда! Гоу хоум! Иди домой!
Молодой, но крупный медведь мужского пола оказался тупым как пробка. Он не узнал и не понял меня, застыл на месте в тридцати шагах, не поднимаясь на дыбы и несколько мгновений с недоумением внимательно смотрел на меня, как бы молча спрашивая чисто по-русски:
– Чего ты орешь, дурочка?
Я в это время лихорадочно быстро собирала и заряжала свое маломощное ружьецо. Стрелять в него не собиралась, чтобы не дай бог поранить – тогда спасения не будет. Просто хотела попугать его, но зверь с презрением отвернулся и медленно ушел по-английски, не попрощавшись. Конечно, он проявил бестактность по отношению к даме, но я все-таки простила ему этот проступок. А вообще-то, медведи у нас в России давно привыкли, что их всегда посылают матом как можно дальше, но я не стала грубить и переходить на блатной язык в такой действительно напряженной ситуации.
Выше всех в лесу густо стоят сосны. С голыми, желтыми, как воск стволами и зелеными вершинами высятся они над лесом подобно часовым, которые приложили руки ко лбу и настороженно смотрят в далекую вечность. Под ними как воины, ожидая командный клич, чтобы двинуться вперед, стоят переплетаясь ветками и врастая корнями в землю дубы и березы, клены и липы.
Порою бывают такие опасные дни, когда по вершинам сосен мчится ураганный ветер, и вся масса деревьев отзывается шумом-скрипом, раскачивается и рвется из земли. Тогда над лесом, как валы в море низко катятся в одну сторону тяжелые черные тучи, цепляясь иногда за верхушки самых высоких сосен. В черной мгле из этих туч бьет яркая молния, точно попадая в одиноко стоящее дерево, которое с большим шумом, как бы прощаясь с жизнью, падает на землю. При таком разгуле природной стихии мы с мамой дома выключаем свет и все электрические приборы, чтобы не привлекать внимание грозы и сидим на кухне в зловещей темноте, притаившись как в чем-то провинившиеся мышки.
Охотники
В средине августа открылся осенний охотничий сезон и к нам как обычно на открытие в первый день охоты приехал десяток любителей стрелять уток. Я показывала им удобные места, а ночью при свете почти полной луны на надувной резиновой лодке собирала сбитых, но не найденных ими уток. Подстреленные неживые утки не тонут и долго плавают на поверхности воды, пока не испортятся. Их хорошо видно при лунном свете.
– Так зачем добру пропадать? Не много, не мало, но пару уточек я обычно собираю за вечер.
Охотники быстро перезнакомились с теми, кого не знали до этого и устроили грандиозную пьянку, настоящий праздник по полной программе с веселым хвастовством и бесцельной пальбой из всех стволов по консервным банкам и пустым бутылкам.
– Когда еще и по какому случаю может собраться вместе подобная и такая пестрая мужская компания? – никто не берется ответить на такой любопытный вопрос.
Моя мама как королева этого лесного бала блистала в своей любимой стихии. Спиртное, которое они привезли с собой быстро закончилось. Зато у моей мамы в запасе на всякий случай в кладовке всегда стоит целая фляга крепкого самогона, а мясо на закуску она еле успевала оттаивать в воде и жарить на большой сковородке. В конечном итоге приехавшие охотники напились до свинячьего визга, вырвавшись на вольный простор из душного и загазованного республиканского города.
Мой папа Витя вырубился раньше всех, и мама отвела его спать. Но среди охотничьей массы нашлась пара солидных возрастных любителей красивых женщин, которых алкоголь не брал так сильно. На глазах у моей матери они сначала громко матерились и обзывали друг друга разными нехорошими словами, потом схватились из-за нее за грудки и стали натурально драться как заядлые петухи и даже грозились на полном серьезе взяться за свои ружья. Никто из них не уступал сопернику, а по силе и комплекции они были почти равны. Ну, а амбиций и самоуверенности у каждого из них было хоть отбавляй. Все присутствовавшие здесь охотники крепко выпили, но прекрасно понимали, что угрозы насчет применения оружия были у них совершенно пустой бравадой, поэтому никто не вмешивался в их конфликт и не пытался их разнять.
