– Ты видела Волшебный сон. Способность видеть такие сны – один из даров, благодаря которым ты и стала Верховной жрицей и Любимицей Эпоны. Еще в раннем детстве твоя душа часто вылетала из тела и становилась свидетельницей разных событий, происходивших далеко отсюда. Иногда тебе даже удавалось общаться с людьми. Ты ведь не умела делать это в своем прежнем мире?
– Нет, не умела, зато я всегда управляла своими снами, что для моего мира тоже не совсем обычно. Я посещала разные выдуманные места; со мной по моему желанию происходили всякие интересные вещи. – А теперь этой невинности конец… После того, что я наблюдала сегодня, Волшебная страна больше никогда не станет для меня местом чистого счастья… Меня опять передернуло.
– Должно быть, так твой дар проявлялся в мире, лишенном Эпоны.
После того, что я видела сегодня, мне трудно было понять, почему в голосе Аланны слышится печаль.
– Но почему именно сегодня? Я совершенно точно никуда не «посылала» свою душу. Запомни, Аланна, я – не Рианнон! Почему это случилось, а я даже не понимала, что происходит? – Мои глаза снова наполнились слезами. – Какой ужас! И мне пришлось на это смотреть…
– Возможно, сегодня Эпона позвала тебя, так как ты должна была стать свидетельницей.
– Неужели ваша богиня так жестока?
– Нет, госпожа. Лишь великое добро может победить великое зло.
Вернулась нимфа; на подносе она несла изысканный чайный сервиз. Я улыбнулась ей в знак одобрения, она застенчиво ответила мне улыбкой. Но когда она уже собралась уходить, я заметила, что на подносе всего одна чашка.
– Извини, пожалуйста!
Нимфа вздрогнула и застыла на месте.
– Принеси чашку и для Аланны. Она выпьет чаю со мной.
– С-слушаюсь, госпожа…
– Очень тебе признательна.
Девушка явно смутилась, но все же быстро побежала выполнять приказ. Аланна пытливо смотрела на меня и качала головой, словно спрашивала: «Что ты вытворяешь?» К этому выражению ее лица я постепенно начала привыкать.
– Даже не начинай. Я столько всего пережила, что не могу думать еще и о здешнем сволочном рабстве. Придется тебе привыкать к тому, что я буду обращаться с тобой как со своей подругой. Как говорится, к черту мины и полный вперед!
– Что…
– Еще одно выражение. – От чая мне стало тепло и приятно, и трясло уже не так сильно. – Оно означает, что надо не обращать внимания ни на какие препятствия.
Вернулась маленькая нимфоподобная служаночка еще с одной чашкой, которую она протянула Аланне. Лицо у нее было по-прежнему ошеломленное, зато она радостно улыбнулась в ответ на мою улыбку, с поклоном удаляясь из комнаты. Аланна, явно стесняясь, налила себе чаю.
– Значит, ты утверждаешь, что виденное мною не было ни сном, ни видением? Пока мое, так сказать, астральное тело парило над замком, там на самом деле происходили все те страшные события?
– Да, госпожа, – с грустью ответила Аланна.
– Значит… – я несколько раз глубоко вздохнула, – он погиб?
– Мне очень, очень жаль, госпожа.
Чашка звякнула о тонкое блюдце; дрожащими руками я отодвинула ее.
Вдруг я поняла нечто такое, от чего едва не перестала дышать.
– А мама… Что с моей матерью? – Грудь точно стиснуло обручем. Не хватало еще, чтобы и ее… – Я ее не видела, но разве она не должна была быть там, с отцом?
– Госпожа, твоя мать умерла вскоре после твоего рождения, – негромко сказала Аланна, ставя чашку на блюдце и гладя меня по руке.
– Ясно… – задумчиво протянула я. – Вот и хорошо!
