Торт уменьшился на три куска.
– Спасибо, девочка моя, – сказал Глеб, вынимая салфетку и бросая ее на стол. – Много еще осталось – сама не ешь. Слишком вкусный – не удержишься и все слопаешь.
– А куда же его? – расстроилась Полина, с сожалением разглядывая развалины «Наполеона».
– Куда угодно, но только не в жир на твоем пузе. – Глаза Глеба смеялись, но Полина знала – он очень серьезен.
– Марго приглашу…
– Хорошо, – одобрил Глеб, – этой лошади все нипочем. Ну что, прощаемся?
Полина вздрогнула. «Прощаемся» – это прозвучало так, будто Глеб не собирался возвращаться. Куда же он отправлялся на самом деле? В объятия принцессы Мальвины? В веселое путешествие с авантюристкой Аглаей?
– Глеб… – начала Полина, комкая от волнения брошенную им салфетку.
Он посмотрел на нее.
Светло-карие глаза выказывали нетерпение, мол, ну что еще? И угадывалась в них знакомая Полине жесткость: все сказано, решено, подарок оговорен, больше обсуждать нечего.
Такое выражение глаз было у Глеба, когда он твердо занимал какую-то позицию и ничто, ни доводы, ни уговоры, ни просьбы – уже не сдвинут его с места. Мужчина решил.
– Я буду волноваться, так что позвони мне, когда самолет сядет, – выдохнула Полина.
Глеб моментально смягчился.
– Конечно.
Он обнял ее, а потом поцеловал – осторожно, как ребенка.
– Пойдем. Подберешь мне галстук. Кстати, звонить я не буду: это дорого. И ты не звони. Рабочая командировка, ты можешь мне помешать.
А потом она стояла на крылечке, провожая его: вызванное такси унесло Глеба через хитросплетение улиц к взмывающей ввысь птице-«Боингу», а потом – под волны крыши Хитроу.
Или – нет?
Как только такси укатило, Полина побежала в дом – отвечать на звонок телефона.
– Здравствуйте. Полина! Меня зовут Анастасия, и я ваш приглашенный парикмахер. Наша встреча в силе?
– Да, в силе! – отозвалась Полина. – И захватите… краску для волос. Рыжую. Чтобы я была как морковь.
– А какой у вас сейчас цвет волос?
– Пепельная блондинка.
– Хорошо, будет вам морковь!
– Очень вас жду, – призналась Полина, бросила трубку и снова понеслась по делам, а их была уйма: собрать чемоданчик на неделю пребывания в гостинице, упаковать нетбук, принять душ, взять зонтик, косметику – кремы и притирания.
Она бегала по дому, вытаскивая и кидая на пол и кресла платья, кофточки и шарфы, открывала шкафы, выворачивая груды туфель и босоножек, и в итоге растерялась: что же брать? Что понадобится на самом деле? Не уезжать же с баулами?
Из кухни разносился дразнящий запах ванили. Торт, ослепительно-белый, с нежным сиреневым цветочком, который Глеб отодвинул от центра, все еще возлежал на блюде. Нужно же еще сделать уборку, осенило Полину, и она готова была застонать от досады, что этот дом так крепко держит ее, так сбивает с толку в важнейшем в ее жизни деле!
Вещи так и остались валяться, а Полина только успела просушить волосы, когда появилась Анастасия.
– Настя, – поправила она, когда Полина ее приветствовала, и широко улыбнулась.
Она была совсем еще девчонкой, смуглой, с широкими скулами и милыми раскосыми глазами.
Короткая стрижка пестрела лиловыми, розовыми и дымчато-голубыми прядями.
– Я – сама себе реклама, – улыбнулась Настя, когда Полина, не удержавшись, ахнула. – А еще я привезла целую палитру оранжевых, медных, рыжих цветов. Давайте выбирать!
– Вот сюда, – пригласила ее Полина в кухню-столовую. – Хотите тортика?
Настя положила на край стола папку с образцами цветов, и пришла ее очередь ахать.
