Девица что-то неразборчиво буркнула и отвернулась к кофемашине, а я от нечего делать принялся разглядывать помещение. Было видно, что здание построено недавно, даже ещё пахло свежей краской и пластиком, но при этом то здесь, то там уже виднелись потёртости, сколы и прочие косячки. Может быть, я был избалован качеством отделки колледжа, но сейчас мне это просто бросилось в глаза. Похоже, что я становлюсь снобом.
Усмехнувшись, я принял пенопластовый стаканчик с кофе из рук продавщицы и отхлебнул, ожидая сдачу. И даже не поморщился, хотя, честно говоря, кофе был просто отвратный, даже по моим прежним меркам. Впрочем, я никогда не считался любителем этого напитка, а взял его, просто чтобы взбодриться. Да и после алхимии я мог пить любую гадость, не особо обращая внимания на вкус.
– Борька, клянусь, я тебе глаз на жопу натяну! – между тем бригадир дальнобойщиков вышел из себя, доведённый плюгавым. – Какие, на хрен, гремлины?! Ты где у нас хоть одного видел?! Мы не в Америке живём! Бухал, поди, все выходные и ни хрена машину не трогал, вот она у тебя и глохнет.
– Эй, парень, – меня хлопнули по плечу, отвлекая от подслушивания заинтересовавшего разговора. – Это твой броневик у дизеля стоит? Не боишься, что богоборцы с тебя шкуру спустят за их символ на лобовухе? От гайцов проще фуражку сзади бросить или конторскую бумагу какую. В бюро ребята резкие, чужих не любят.
– Да я как бы свой, – я повернулся к доброхоту, заскочившему на заправку и, по всей видимости, обратившему внимание на мою машину, одновременно вытаскивая за цепочку жетон из-за пазухи. – Во, видал?
– Прошу пардону, вашество, – с улыбкой поднял руки мужик. – Нечасто в наши края ваш брат залетает. По делу или так?
– Каникулы у меня, – честно признался я, грустно вздохнув. – Но, походу, нашёл уже приключений на пятую точку.
После патриарха у меня выработалась идиосинкразия на слова «гремлины» и «автомойка», так что я просто физически не мог пройти мимо и, достав документы, направился к дальнобойщикам. Пусть официально я действительно находился в отпуске, и при подозрении мне достаточно было передать сообщение в бюро, но не допустить повторения случившегося на полигоне было делом чести для меня прежде всего как для мужчины.
– Здорово, мужики, – я показал удостоверение, позволяя рассмотреть фотографию и печати. – Слышал ваш разговор. А где, говоришь, машину мыл? Не на автобазе на Овчукова, случаем?
– Там, где ж ещё, – закивал, как китайский болванчик, плюгавенький. – Нахрена я попрусь через весь город на левый берег, а на правом для длинномеров больше ничего нет. Ладно бы лето было, дома из шлага бы помыл, а так…
– Боря, заглохни! – рыкнул бригадир на подчинённого, глядя, как я посмурнел, а затем обратился ко мне преувеличенно вежливо: – А что, гражданин начальник, проблемы какие-то?
– Вот сейчас и узнаем. – Я вздохнул и направился к выходу. – Пошли посмотрим на машину. – И, видя, что мужики не двинулись с места, добавил: – Выбор у вас небольшой. Или я сейчас погляжу или доложу наверх, и будете команду ждать. Работы после Коляды хватает, так что можете и сутки простоять. Решайте.
– Ну, пошли посмотрим, – Михалыч ожёг злым взглядом плюгавого и тяжело поднялся. – А вы чего сидите?! Бегом к машинам!
– Стоять! – я тормознул мужиков. – Без меня никто к технике не лезет! Тут стойте, ждите. Я инструмент возьму и пойдём.
