– Еще заявление! – Многозначительно сказал Пяткин Бульмишеву.
– Еще? – Практикант попытался заглянуть следователю через плечо.
Тот прикрыл лист бумаги, но тут же сам стал читать, местами скороговоркой, подобно отцам церкви, сообщающим пастве неизбежные формальности и безоговорочные формулы Святого Писания.
– От Сигизмунда Смелкова (цех «R», творческое племя) в Канцелярию Приората по ведомству Криминальной полиции. Тааак… «…довожу до сведения…» Угу-угу… так, вот, ага! Вот. «Вчера в 15.04 из кухни нашей государственной квартиры общей планировки во время просмотра репортажа «Несокрушимый Чугунный Воин», сопряженного с приготовлением пищи из концентрата «Ураган Вкусов», пропала моя жена Виола Смелкова (категория «L», административная служащая). Шума, криков и иных посторонних звуков не наблюдалось. Мебель и утварь в кухне, равно как и в квартире, на месте. Дудочка пропала бесследно…» – Пяткин оторвался от листа. Он недоумевал: – Дудочка? Какая дудочка? Он разве музыкант?
Бульмишев, обладавший свойствами всезнайки, развеял заблуждение шефа мгновенно:
– При допросе с пристрастием у Сиклентьева в Участке, куда его притащили вслед за заявлением, этот субчик Смелков плакал. Путано говорил, что «любит Дудочку, как жизнь», что «пальцем ее никогда не трогал». Как будто это так важно! Да трогай ты ее хоть чем. В тишине. Дома. Не ходи по Участкам.
– Ну? – Подгонял Пяткин.
– Сиклентьев ему резонно указал: «А почему же ты любил «Дудочку», а не жену?», а тот давай кривить губы и хлюпать: «Жена и есть Дудочка». Видите? Кличка!
– Да ну! А ты откуда все это знаешь?
– А я там был.
Практикант важно сел на стол, и следователь тут же папкой наотмашь врезал ему по седалищу. Тот вскочил:
– Я дело принимать ездил!
– Принимать?
– Ну, забирать. Подозрительный этот Смелков.
– Чем? – Пяткин отер папку ладонью, точно измазал о практиканта.
– Отвечая на вопросы, – высказывал тот свои подозрения, – Смелков часто держал себя за нос. Подергивался, изображал стенания и крики.
– Ну и что? – Пяткин в стенаниях не видел криминала. – Жена пропала, не ботинок.
– Да врет он все! Сейчас его отправили в Шестую психоневрологическую клинику для прохождения психиатрической экспертизы и выяснения причин странного поведения. Вот и посмотрим!
Пяткин осмыслил сказанное. Прикинул, во что может вылиться психиатрическая клиника для следствия и спросил:
– А Смелкову эту куда унесло? Где она?
– Никаких признаков тела Смелковой в квартире не обнаружено. Выходящей из дома ее никто не видел. Под распахнутым окном, с треснувшим в уголке стеклом…
– Треснувшим?
– Я произвел осмотр.
– Так. Ну, ну…
– Под окном никаких следов тела отличавшейся повышенным темпераментом Виолы не обнаружено.
– Повышенным?
– Я опросил соседей.
– Так. Ну, ну…
– Как будто ее вороны унесли.
– Куда ж они ее интересно унесли? Окно распахнуто было?
– Да.
– Почему?
– Жарко днем.
– Тааак… – Задумался Пяткин. – А если она при своем повышенном темпераменте, с учетом вялого и унылого нрава ее плаксы-мужа, с любовником через окно сбежала?
– И суп не выключила?
– Какой суп?
– Она суп варила. «Ураган Вкусов». Так вот, он весь выкипел. Чуть до пожара не дошло. – Почесал многозначительно ухо. – Хотя версия с любовником – крепкая. Можно, конечно, еще и мужа потрясти.
– Опять впросак. Еще один висяк.
Бульмишев переменил тему:
– А с теми тремя из Госохраны что? Так и?.. – Покрутил головой отрицательно.
