Дорожку соорудил быстро. Трубочку скрутил еще быстрее. Вдохнул и помчался.
Снова звонок. Гурам.
– Ты что – проколоть нас решил? Щенок! Гаденыш! Если я тебя через минуту не увижу на улице, тебе хана, скот. Я тогда сам к тебе зайду, и не один.
– Да выхожу я!
…Подъезд, крыльцо, улица, дорога, ржавый «фольксваген». Молодой пацан за рулем.
– Сначала туда-то, затем в аэропорт. Времени нет. Быстро надо. Опаздываю.
– Бабки вперед.
Парень мчится быстро. Из колонок аудиокнига:
– Раскольников… Порфирий Иванович… Лизочка…
Под этот Достоевский мрачняк возвращаются вчерашние мысли. Вот она, незатейливо и плавно вплелась в мою жизнь новая сюжетная линия – грабитель банка. Как с этим люди живут? Всегда кажется, что грабители, воры и убийцы это какие-то далекие люди не из твоего круга. Они из плохой семьи и со скверным воспитанием. Не понимающие истинных ценностей жизни. Или же какие-то отморозки, непонятно откуда взявшиеся, насмотревшиеся кино. Впрочем, в кинематографе они все сплошь романтики. Или несчастные, окунувшиеся в ад войны. Всё это далеко. Там где-то. В сводках происшествий, в новостях.
И тут вдруг – хоп! – появляется Гурам.
– Ударишь его палкой по голове. Если не отрубится, Генчик его пристрелит.
То есть теперь всё в моих руках. Должен ударить как следует. От души чтобы. Без осечек. Говорят, от этого тоже дохнут. Гурам молодец, всегда знает, как правильно преподать мысль, чтобы она стала доходчива и понятна.
Водила вдруг говорит:
– Улетаешь в хорошее место?
– Почему улетаю?
– Мы же в аэропорт едем вроде.
Я совсем уж запутался.
– Да, улетаю.
– Что ж, желаю тебе, чтобы все перемены в жизни были хорошими. Желаю, чтобы на тебя миллионы свалились, – он широко улыбнулся.
Миллионы! Долги! Что такое долги и почему к ним такое торжественное отношение? Почему я должен кому-то по этой лишь причине? Почему просто не могу им простить? Почему меня мучает совесть из-за этого и не позволяет сбежать? Более того, она не позволяет мне сбежать, но позволяет идти избивать несчастного палкой по голове. Причем именно хорошо должен избить. Иначе его и вовсе убьют. Впрочем, забыл. Я еще вчера, будучи пьяным, задавал себе этот вопрос и уже ответил на него. Ответ прост: я просто боюсь Гурама. Это банально, противно и стыдно. Конечно, он взял меня моими же словами, произнесенными в его присутствии еще с полгода назад: «Моя мечта – ограбить банк!»
Да, у меня была такая мечта. Она и сейчас есть. Но когда вот так вот, как сейчас, то это не похоже на воплощение мечты.
Мечты! Да какая это, к черту, мечта – избить инкассатора!
На светофоре рядом пристроилась ментовская «жижка». Молодые, толстые, здоровые. Шансон слушают. На заднем сиденье явно торчок. Что-то лопочет им. Но они его даже не слушают. Даже цыкают. Молчи, гад, слушать мешаешь.
Через каких-нибудь полчаса им может выпасть гнаться за мной по городу и шмалять в меня из пистолетов. Хотя нет, эти вряд ли. Эти протокол на торчка писать будут.
Телефон звонит.
– Слушаю тебя, дорогой… буду уже через три минуты. Терпи давай. Успеем, – поворачиваюсь к водиле: – Опаздываю, браток, жуть как. Ты развернись, пока я ходить буду, чтобы нам сразу дернуть отсюда.
«Волга» Генчика уже тут. Стоит у подъезда, развернувшись носом на старт. Сам он, увидев, как я выхожу из машины, скрывается в общаге. Я следом.
– Вот смотри, план такой: сейчас пойдем той самой дорогой, которой потом будем сматываться. Запоминай хорошенечко, второй раз показывать не буду. Сам виноват. Опоздал, блин.
