Пацану лет двадцать. А может, чуть старше. Из армии недавно. В обеих руках по мешку с деньгами, и о том, чтобы дотянуться до пистолета, нет и речи.
Всё произошло за секунды. Парень шел быстро. Как только он прошел мимо меня и оказался ко мне спиной, я сделал шаг в его сторону, перехватил палку поудобнее и начал уже замахиваться, как вдруг в этот момент один из посетителей, что находились в вестибюле, преградил мне путь. Еще секунда, и инкассатор ушел бы из зоны, где я смог бы его достать. Однако я уже весь был в деле. Ни страха, ничего подобного. Только цель. И цель должна быть достигнута. Со мной всегда так, еще с детства, когда я спортом занимался. Ссу до последнего, но как только на ковер вышел – всё, все мысли в деле.
Отпихнул этого козла и, хоть самая благоприятная позиция была потеряна, вновь замахнулся. Инкассатор начал оборачиваться на шум, но не успел.
Ударил куда-то в голову. Куда – точно не видел. Его отбросило в сторону, и он упал, довольно сильно ударившись затылком о каменный пол. На всякий случай замахнулся еще раз, но понял, что палка моя сломалась. Парень явно был в нокдауне, но в тот момент я этого не понял. Я лишь видел, что он уже пытается подняться, и мне даже показалось, что рука его тянулась к кобуре. Я сильно перепугался такого поворота событий, отбросил обломок палки в сторону и бросился на него. Несколько раз ударил кастетом. Раза два, три. Не больше. Может, четыре…
Кровь брызнула в лицо. Попала в глаза. Это заставило опомниться.
– Мешки хватай, – заорал Генчик.
Я бросился к мешкам с деньгами, схватил их и вбежал в лифт. Краем глаза заметил, как остальные трое посетителей в испуге прижались к стенам. Баба истерично визжала.
Генчик нажал кнопку. Лифт ехал долго. Всего один этаж, но долго. Мы запихали деньги с мешками в специально взятые для этого сумки.
– С дороги, суки, перестреляем всех! – кричал этот дурень. – У меня заложник. Я его убью! – наверно, он был сильно напуган и ему казалось, что эти слова и та интонация, с которой он их выкрикивал, заставит людей шарахаться в стороны и поможет быстрее выбраться отсюда. А может, это Гурам ему такое кричал в ухо? Сидел, сука, в машине и орал, прикалываясь и управляя нами, как будто играя в компьютерную игрушку.
Та минута, в течение которой мы бежали по коридорам к выходу, была чрезвычайно длинной. Я бежал и думал о том, что она такая длинная, и о том, что теперь со мной будет. Сначала я сильно испугался, а затем меня вдруг охватила дикая эйфория от содеянного, от того драйва, который со мной происходил. От того, что всё получилось! Помню, как сильно билось мое сердце. В крови было столько адреналина, что было даже радостно. Я бежал, мое лицо и руки были в крови, а я улыбался, как дурачок, стащивший пирожок.
Уже на спуске по лестнице мой взгляд вдруг упал на лицо Генчика, и тут я вообще заржал, потому что оно было белым, буквально как бумага. Сильно перекошено, будто в судороге. А мне было смешно. Корявая, смешная рожа ботаника, ограбившего банк. Просто ржач…
Мы выбежали на улицу и уже было бросились к общаге, как вдруг из-за угла появился человек с пистолетом в руке…
