Аббат бросился вперед, перебежал мост, по дороге вытаскивая шпагу, хитро спрятанную в трости – духовному лицу не подобает открыто носить оружие.
– Прочь от дамы, канальи! – воскликнул он по-итальянски с заметным французским акцентом.
Один из сыновей ночи обернулся, смерил аббата презрительным взглядом и прошипел:
– Убирайся к черту, лягушатник! Не лезь в наши дела! Здесь ты не у себя дома!
– Я сказал – прочь от дамы, или пеняйте на себя!
– Ой как напугал!
Молодчик сплюнул, и в его руке блеснул стилет.
Аббат левой рукой подобрал край сутаны, правой сделал выпад.
Негодяй выронил стилет, попытался уклониться, но шпага аббата пропорола его плечо, потекла кровь.
Второй мерзавец оставил девушку, обнажил шпагу и бросился на аббата – но тот ловким ударом выбил оружие у него из руки. Шпага блеснула в воздухе и с плеском упала в канал.
– Бежим, Луиджи! Это сам дьявол! – выкрикнул раненый, и оба молодчика бросились наутек.
Девушка, всхлипывая, стояла возле стены.
Увидев, что молодчики сбежали, она облегченно вздохнула и проговорила:
– Благодарю вас, святой отец! Сам Бог послал мне вас! Если бы не вы – не знаю, что бы со мной было…
– Бог милостив, – проговорил аббат смиренным голосом. – Но юной девушке не стоит одной ходить по ночной Венеции. Как видите, здесь весьма небезопасно.
– Мой отец заболел, и я ходила к лекарю за снадобьем.
– Что ж, забота о престарелом родителе весьма похвальна. Но позвольте теперь проводить вас до дома, чтобы с вами не случилось ничего дурного.
– Мне, право, неловко, святой отец…
– Я не могу оставить вас без присмотра, тем более это не составит мне труда. Где вы живете?
– Совсем недалеко, возле моста Риальто.
– Тем более…
Девушка в сопровождении аббата пошла вдоль безмолвного ночного канала.
Вскоре они подошли к лавке, в окне которой были выставлены стеклянные сосуды, флаконы, бокалы и зеркала.
– Ваш батюшка, должно быть, стекольных дел мастер? Отчего же он живет не на острове Мурано?
– У него есть мастерская и на Мурано, но здесь он поселился из-за меня.
Они вошли в помещение лавки, прошли его насквозь и оказались в полутемной жилой комнате.
Здесь в глубоком кресле полулежал старик в домашнем бархатном кафтане.
Увидев девушку, он приподнялся и проговорил слабым, прерывающимся голосом:
– Слава богу, Анджела, ты вернулась! Я так беспокоился за тебя! Ночью наш город очень опасен…
– Меня проводил господин аббат, – проговорила девушка кротко. – Если бы не он, все и правда могло бы кончиться плохо. Возле Дорсодуро ко мне привязались два головореза…
– Я крайне благодарен вам, святой отец! – воскликнул старый стеклодув. – Анджела – это все, что у меня есть! Я живу на этом свете ради нее!
– Я счастлив, что смог сделать такую малость. А теперь позвольте откланяться…
– Не смею задерживать вас, святой отец. Но я хочу отблагодарить вас за доброе дело…
– Не стоит благодарности, сударь. Доброе дело само содержит в себе награду, ибо оно угодно Господу.
– Тем не менее я прошу вас принять от меня небольшой подарок. Пусть он напоминает вам о бедном итальянском старике, которому вы облегчили закат его жизни.
С этими словами старый стеклодув протянул руку и взял с полки красивый бокал рубинового стекла, по краю которого змеился узор из золотых лилий.
– Прекрасный бокал, – проговорил аббат, – но я не знаю, могу ли принять его…
– Конечно, можете, иначе вы нанесете мне обиду. И еще… я хочу сказать вам, что это – не простой бокал, он поможет вам, святой отец, проникнуть в тайны человеческих душ.
