– Чего? – тихо и с подозрением переспросил Валик.
– Здор! – Алла Станиславовна смотрела на Валентина с улыбкой и непринуждённо стала ему рассказывать, как готовят сей чудо вкусный продукт.
Окружающие притихли и понимающе переглянулись между собою.
Свинью, перед тем как забивать, поят водкой с пивом. После бьют по заднице широкими дощечками, чтобы сало пропиталось кровью…
В комнате было человек семь. Все родом из деревень. Они, не мигая, смотрели на старшего врача смены и молчали. Они ждали подвоха.
– Так вот! – не унималась Алка – Ковуи его ели сырым, посыпая солью сверху. Вкусная вещь, доложу я вам.
– Вкуснее, чем трюфеля? – не сдержался Сашка и отвернулся к экрану телевизора.
– Алла Станиславовна! Зайдите в диспетчерскую! – шепнул динамик селектора.
Старший врач сполоснула чашку и, покачивая умопомрачительными ягодицами молодой девушки, поплыла в сторону скоропомощного сердца.
В комнате приёма пищи была немая сцена.
– Совсем сошла с ума! – кто-то тихо проговорил, и все уставились в экран.
Смена у Аллы закончилась в 19:45, и, передав все дела заступающему дежурному врачу, она с лёгким сердцем выкурила душистую сигаретку «Duhnhill» и прогулочным шагом направилась в сторону отчего дома.
Мать Аллы Станиславовны, женщина шестидесяти лет, пенсионерка и домохозяйка, ждала возвращения дочери с дежурства с накрытым приборами к ужину столом.
Алка опустилась на кухонный табурет и посмотрела на мать.
– Мам, а у нас нет дома сала?
– Что? Алчон, ты же вида его не переносишь.
– Ну, меня тут угостили намедни. Очень вкусным. Его готовят по-особому. И его ели ковуи…
– Какие ковуи? – посмотрела на дочь родительница.
– Ух, – вздохнула Алла, – неважно. Это сало называется… Ну, короче там, перед тем как забить свинью, её поят водкой с пивом.
Мать смотрела на дочь с удивлением и какой-то жалостью.
– После чего свинью привязывают и бьют, – Алла рассказывала с упоением и страстью, сверкая глазами, разбрасывая вокруг себя феромоны любви и счастья, – широкими дощечками по спине и заднице два часа! Чтобы сало напиталось кровью.
– Какая кровь? Как напиталось? Что ты мелешь? Какое сало?
– Сало? Здор называется… – Аллочка смотрела на мать и улыбалась.
Мать присела на кухонный табурет и посмотрела в глаза дочери.
– Боже мой! Какая глупость. Кто тебе это наплёл? – шумно вздохнув, она поднялась и повернулась к кухонной плите.
– Мааам… – протянула Алка, чувствуя что-то недоброе. Улыбка сползла с её губ.
– Доченька, здор – это самое никчемное сало, которое после забития и разделывания свиньи выбрасывают. И как можно бить дощечками свинью? Она же будет кричать, ей будет больно. Да ещё и два часа? У животного от возбуждения выделяется адреналин, всплеск гормонального фона, как результат – мясо, равно как и сало, станет непригодным для пищи.
– Тварь! – выдохнула Алка и рванула из кухни в коридор, к телефонному аппарату.
– Ты конченый придурок, ты дебил! – выла она в трубку. – Ты хоть понимаешь, что я на работе сегодня опозорилась! Теперь-то я понимаю, почему они смотрели на меня так, будто я сошла с ума.
Мать Аллы смотрела в спину дочери из кухни и думала: «Достанется же кому-то такое счастье…»
