Большая буква "М" - страница 6

Как хорошо, что сегодня ты был у доски. Я так соскучилась по твоему почерку! Наверное, скоро почерк станет совсем неважным. Люди пишут друг другу в сети, посылают сообщения по телефону. Но сейчас, когда мы пишем на доске, каждую букву видно как на ладони. Мама говорит, что есть учёные, которые могут определить характер человека по почерку. Я не учёный, но мне кажется, что все буквы, которые ты пишешь, – это твой народ. Они живут в тебе: и вытянутый овальчик «б» с решительной, остроугольной закорючкой, похожей на ручку шарманки, и потомственное гордое «П» с ножками ампировских львиных кресел, и хорошенькое «е», и стремительное «М».

Я бы расцеловала каждую твою букву. Потому мне и не хотелось стирать их, когда меня вызвали. Я стёрла только то, что было написано до тебя, и писала сверху. И последний хвостик «я» в моей строке коснулся первого хвостика твоего «П», как будто они взялись за руки…

Видишь, каждый сходит с ума по-своему.

Милый мой Максим, я боюсь, что, по своей привычке, превращаю свою любовь, да и тебя вместе с ней – в слова. Знаешь, это, наверное, потому, что я знаю, как с ними управляться. А вот как справиться с собой, когда ты стоишь и смотришь, – не знаю…

Счёт методом ряда

«Завтра Данилка не придёт, как и сегодня, – думала Дашка, засыпая. – Не может же он выздороветь за один день! А Ксюша опять усядется к Ане, они всегда садятся вместе на физике. И тогда Максима посадят на единственное свободное место, рядом со мной… Только бы завтра не нашлось других свободных мест!»

В кабинете физики четырнадцать парт, а не пятнадцать, как везде. И 8 «Б», состоящий из тридцати человек, умещается в нём только тогда, когда кто-нибудь болеет.

Дашка намечтала правильно: всё случилось так, как она хотела. Максим слегка поскандалил с Ксюшей (как-никак, она опять захватила его законное место) и физик пересадил его за первую парту к Дашке.

Солнце в окне слева слепило глаза, но зарумянилась почему-то не левая щека, а правая. Ах, Анюта такая счастливая! Она сидит рядом с ним всегда! И чувствует где-то близко его дыхание, временами ловит его весёлый и лукавый взгляд.

– Классно! Эту лабораторку я точно напишу на пять! – Максим придвинулся поближе и, с явным намерением списывать, задел Дашку локтем.

Она улыбнулась.

– Ну? – он подмигнул.

Подошедший к их парте физик принялся объяснять, как надо сложить горошины, чтобы подсчитать их методом ряда.

– Тела малых форм трудноизмеримы. Иногда для вычисления их размеров пользуются методом ряда. Тела выстраиваются в ряд, а потом общую длину делят на количество тел.

– А толщину так можно измерить? – поинтересовался Максим.

– Можно.

– Прикинь, – громким шёпотом сказал он Дашке, – мы такие стоим на физ-ре, выстроились в ряд. Нас таких подсчитали. И тут вдруг тело Сибирцевой и тело Дугиной оказались одинаковой толщины!

Ира Сибирцева была полненькой, а Вика Дугина, наоборот, не знала, как одолеть худобу.

– Этот метод для вашего класса не подходит, – сказал физик, никогда не пропускавший мимо ушей ни одного шёпота и умевший ловить на лету записки. – Ибо ваши тела никак нельзя назвать малыми.

Дашка мучительно покраснела. Ей показалось, что Анатолий Андреевич почувствовал её смятение и нарочно подслушивал, о чём они говорят.

– Ты не отвлекайся, Приходько. Пересесть на место Куракина – ещё не значит достичь его уровня понимания физики.

За спиной ехидно хмыкнул Сёмушкин.