Большая книга интервью. Интервью разных лет. Беседы с Федором Конюховым. Такой большой и загадочный Китай. - страница 12

Парашютиста-спасателя Евгения Лендела автор сфотографировал в служебном помещении центра «Лидер».

А если честно, то, когда в 1994 году мою десантную часть расформировали и мне, 34-летнему десантнику, пришлось покинуть ВДВ, я ушел на берег реки и нарыдался, как малолетний ребенок. ВДВ и до сих пор – моя любовь… А тогда меня пригласили в Ногинск – создать для МЧС принципиально новое подразделение парашютистов-спасателей. До этого парашютисты-спасатели были лишь авиационные, но они работали узко: по авиакатастрофам и встрече космических аппаратов. А нужно было учиться прыгать в очаги стихийных бедствий, в труднодоступные места, куда другая помощь не скоро пробьется. Прыгать на парашютах не налегке – с контейнерами грузов, инструментов, изобретать новые методы спасения…

– Приведите пример…

– Недавно на учениях в Туле мы показали эвакуацию людей вертолетом с высотных зданий. Представьте: дом в пламени, подходов нет, а на крыше машет руками и мечется потерпевший. Над домом срочно зависает вертолет – и спасатель на веревке (мы зовем ее «концом») спускается на крышу с каской и вторым «концом» в руке. Быстро одевает «обвязку» на человека, пристегивает того к себе – и оба, как птицы, взмывают в воздух на внешней подвеске вертолета. Так их, висящих на веревках, и буксируют в безопасное место.

Служивший у нас подполковник Монаков этим способом эвакуировал людей при наводнении в Ставрополье. Бывало, прижимает к себе потерпевшего и, чтобы тот в воздухе не нервничал, кричит в ухо: «Ты чего боишься! Посмотри вокруг – красота-то какая…».

– Наверное, спасателю трудней всего в горах?

– Мне довелось через весь Памир доставить гуманитарный груз из киргизского города Ош голодающему населению Афганистана. Прошел с колонной через 11 перевалов, на высоте 6000 метров, да еще зимой. Мы потеряли часть машин и несколько водителей. В буквальном смысле – они срывались в пропасть. Были сходы лавин, с лопатами пробивались сквозь завалы. И все же я не скажу, что это самое трудное. Нет легких спасательных операций. И в принципе не может быть! На праздник, 23 февраля, мы работали на обрушившемся в Москве Бауманском рынке. Очень много погибших. Счастье, когда кого-то спасешь. Мы вот достали оттуда живого человека. А до этого было нашумевшее обрушение крыши в аквапарке. Вроде такая же спасательная операция. Но! Тут взрослые, там – дети. Дети это, конечно, страшней всего, ни с чем не сопоставить! Так что пробиваться через горы – это одно. А разбирать завал, зная, что под ним люди, это совсем другое. А обеспечивать операции гуманитарного характера – это третье.

Наш подполковник Куликов в 2000 году, сопровождая врачей для оказания медицинской помощи чеченскому населению, в Заводском районе Грозного был обстрелян из засады. Два врача погибли, подполковник получил пулю в легкое. Но при этом сумел отразить атаку и спасти оставшихся врачей, которых уже взял на прицел боевик-гранатометчик…

– Сразил его?

– Да, с серьезным ранением смог применить оружие и опередил бандита на секунду. За что награжден орденом Мужества. У нас в центре много ребят награждено правительственными наградами. Потому как «Лидер» повсеместно привлекался на спасательные операции – начиная с оказания гуманитарной помощи общине духоборов в Грузии в 1994 году и кончая катастрофами и ЧС на Тайване, в Иране, Турции, Югославии, да по всему миру… Кстати, мы часто бок о бок работаем со спасателями других стран – немцами, американцами, индийцами, французами. Они очень профессиональны – но, знаете, чем от нас отличаются? Тем, что могут в любой момент сказать: «Там опасно! Я не полезу!». А у нас другое правило: спасатель имеет право на риск. Вы не полезете? Очень хорошо – а мы за пострадавшим полезем! Полезли и достали. Такой уж, видно, русский человек – широкой души. Он никогда не бросит товарища в беде, не пройдет равнодушно мимо несчастья…