Большая книга интервью. Интервью разных лет. Беседы с Федором Конюховым. Такой большой и загадочный Китай. - страница 18

— Это как раз время, когда вы обрели славу «императора коммерческой палеонтологии России»?

– Это глупое определение мне дали в фильме, который был отснят телеканалом Discovery. Но я думаю, что оно тенденциозно. Редактор фильма, побыв в Сибири 10 дней, общался со мной всего 15 минут. Его задачей было показать только коммерческую сторону палеонтологии: насколько, мол, цивилизованно все делается в США, насколько малоцивилизованно – в России и как варварски – в Китае. В том сюжете было много вранья в духе показа дикости «русского медведя» – вплоть до утверждений, что русский экспедиционный самолет якобы вели пьяные пилоты. Я думаю, создатель фильма даже не понял, чем же я занимаюсь на самом деле. А ведь уже тогда я мечтал о создании нового по смыслу палеонтологического музея-театра, где каждый может руками погладить мамонта. И эту мечту пронес сквозь годы и воплотил сейчас в 71-м павильоне на ВВЦ. Там не «лепнина», как во многих музеях (поэтому экспонат не дают трогать!), не пластик, не фальшь – там реальные осязаемые находки: рога шерстистого носорога, уникальные черепа пещерных львов и медведей, редкие скелеты животных ледникового периода.

– Однако вы один из удачливых людей на этом поприще…

– По духу я не бизнесмен, и по моим правилам другой бы уж давно разорился. И со многими подчиненными я не только делами связан: с тем в авиаотряде в Среднеколымске сдружился, а этот – отличный косторез, мне ребенка крестил (я ведь к тому же отец пятерых детей!). А не вылетаю в трубу потому, что больно эксклюзивный у нас вид деятельности, соперников нет. Вот Якутия ко мне ревностно относится: Шидловский, мол, на наших мамонтах славу делает, а что же мы? И каждый год то Всемирный музей мамонта затевает, то французов без всякого опыта подтягивает, то компании создает, которые вскоре банкротятся. Потому что 28 лет моего опыта и пути совершенства в этом деле махом не перепрыгнешь.

Или почему я с каким-то странным упорством, по сути, омертвляя свой капитал, себе в убыток лет 15—16 занимался поддержкой мастеров-косторезов с закрывшихся фабрик? Но теперь, когда бизнес бивней сошел на нет из-за инфляции, именно отечественная «косторезка» начала кормить. Я верно учуял вектор! В стране растет интерес к древностям – недавно роскошный череп мамонта приобрел для слонария Московский зоопарк. И мне было радостно не только выполнить этот значимый дизайнерский проект, но и осознать то, что палеонтологические заказы уже требуются нам, а не загранице. Несколько бивней купили «Лукойл» и «Сургутнефть». Берут изделия известных мастеров резьбы депутаты, бизнесмены. Нашу «косторезку» покупает Россия, шедевры остаются дома – вот что мне приятно.

— Вы можете назвать имена выдающихся косторезов, на которых еще держится русская мамонтовая традиция?

– Охотно. Осиповы, особенно мэтр – сам Геннадий Федорович Осипов. Буторин Николай. Зачиняев Николай. Гурьев Алексей. Ануфриев. Черняков. Гусевы, Саламакины. Да, Виктора Ватлина я чуть не забыл – чудеснейший косторез. Так что искусство это не умерло. Только боюсь, что преемственности кадров нет. Ведь прежние школы и фабрики давали династии. А теперь разве что у Лоховых смена растет – молодой Олег Лохов, думаю, даже отца переплюнул. Но это, к сожалению, сейчас, скорее, исключение…

Кстати, именно к косторезам я обратился, когда начал заниматься «реконструкциями» скелетов животных – ведь эти люди хорошо понимают не только материал, но и строение скелетов, анатомию зверей.