Читать онлайн Амина Асхадова - Больше не твои. После развода

1. Глава 1

Айлин

— Почему у моих друзей есть папа, а у меня нет?

От вопроса дочери в груди болезненно сжимается сердце.

Я спешу опуститься перед ней на колени, чтобы вытереть ее подступающие слезы. Я знала, что рано или поздно наступит то время, когда в ее маленькой головке начнут созревать подобные вопросы, но я точно не думала, что это время наступит так быстро.

Селин было всего четыре. Сегодня исполнилось.

И праздник в честь дня ее рождения, который я создавала для нее с таким трудом, грозил вот-вот превратиться для нее в самое ужасное воспоминание.

— Папа от нас ушел? Он бросил нас? Я виновата? — атакует вопросами дочь.

— Эй, малышка, кто тебе это сказал?

Дочка опускает глаза в пол, не желая со мной секретничать. Оглянувшись на ее приглашенных друзей, которых она выбирала с особой тщательностью, я хмурю брови. Кто же мог сказать ей такое? Точно не Зоя — это была лучшая подружка Селин в садике, и это точно был не Вадим, который на прошлой неделе подарил Селин пышный букет ромашек.

— Не ругайся, мама, но я не буду ябедничать.

Прижав дочь к себе, я приглаживаю ее нарядное платье и целую ее влажные щеки.

— Раз не будешь ябедничать, тогда слушай: папа нас не бросал. Если бы он только видел, какая сильная и красивая дочка у него выросла, он бы тобой очень гордился. Слышишь?

— Но ведь сегодня мой день рождения.

— Да, малышка. Поэтому здесь все твои друзья, тетя Регина и я. Разве тебе не нравится праздник? Скоро будет шоу мыльных пузырей и…

— Но я загадывала, чтобы пришел папа! — проговаривает Селин, нахмурив темные бровки. — Чтобы у меня тоже был папа. Как у всех.

Я сдержанно улыбаюсь и понимаю: дети намного умнее, чем мы себе представляем. Они задают вопросы не из ума, а из сердца, а вопросы из сердца — они всегда правильные, они всегда попадают прямо в цель.

— Просто он не может прийти, Селин.

— Ясно… — вздыхает дочка.

— Эй, помнишь, я рассказывала тебе историю про летчика, который погиб на очень-очень важном и секретном задании? Помнишь?

Селин кивает. Это ее любимая история, а еще это был мой шанс хоть как-то сгладить отсутствие папы в ее жизни.

Папы, который не желал ее появления.

Папы, который отправил меня на аборт.

Отправил не первый раз в жизни…

Сморгнув влагу в глазах, продолжаю:

— Так вот! На самом деле это история твоего папы. Тот летчик — и есть твой папа, Селин.

— Значит, папы больше нет?

Я задерживаю дыхание, а затем произношу с сожалением:

— Он бы тебя очень любил, малышка.

Проглотив ком в горле, я даю себе обещание, что Селин никогда не узнает правду о том, какое чудовище ее отец.

Вот бы еще и мне забыть все то, что он со мной сделал, тогда я бы точно была чуточку счастливее, но это невозможно. Кадры совместной жизни въелись в мою память намертво.

— Все в порядке, Айлин?

На мое плечо опускается ладонь подруги, и я с благодарностью киваю. Регина помогала мне с самого рождения Селин, а когда дочери исполнилось два года, мы с Региной решились открыть свое небольшое дело, а именно — детское кафе, в котором сегодня мы впервые отмечали день рождения Селин. До этого мы не могли позволить себе личные мероприятия: все наши свободные средства уходили на развитие кафе, чтобы остаться на плаву в суровом мире бизнеса.

— В порядке. Мы тут говорили о папе.

— Ого, я тоже хочу послушать историю про летчика! Селин, ты расскажешь мне? — воодушевляется Регина, перед этим мазнув по мне сочувствующим взглядом. Одна Регина знала, через что мне пришлось пройти, чтобы сохранить плод от мужчины, отправившего меня на аборт.

Я поднимаюсь с колен и позволяю дочери рассказать тете Регине историю о своем папе. История, хоть и была ненастоящей, позволила мне бережно и без травм объяснить дочери, почему в ее жизни нет папы.

— Беги, крошка, тебя все зовут! — ласково пожурила Регина, дослушав историю о папе-летчике.

Я смотрю на ведущего и понимаю, что Селин нужно поспешить — на сцене уже начиналось большое шоу мыльных пузырей, и все ждали именно ее.

Когда Селин убегает к друзьям, Регина встает рядом и крепко сжимает мою ладонь.

— Ой, Айлинка, зря ты не подпускаешь к себе Вадима. Глядишь, Селин бы его папкой уже звала и не пришлось бы сейчас выдумывать всю эту историю.

— Мне легче выдумывать, чем лечь в постель без любви. Снова.

— Между прочим, Вадим тебя любит. Он все для тебя делает, зря ты так…

Выразительно посмотрев на подругу, так, что она резко замолкает, я иду вслед за дочерью и громко хлопаю в ладоши, когда дочка оказывается внутри большого переливающегося мыльного пузыря. Она светится от счастья, а затем радостно начинает прыгать внутри него, пока тот не лопается. Затем именинницу сменяет ее подружка Зоя. Сложив руки на груди, я понимаю, что детям очень нравится это шоу.

Идея отпраздновать юбилей Селин в нашем кафе пришла мне за несколько месяцев до мероприятия, поэтому я успела как следует подготовиться. Я нашла для дочери самое лучшее платье, о котором можно было только мечтать, заказала для нее самый вкусный торт с ее любимой вишневой начинкой и продумала мероприятие до мельчайших деталей, лишь бы Селин не чувствовала себя обделенной в сравнении с другими детьми, росшими в полной семье.

Отец Селин приказал избавиться от нее, когда я была на третьем месяце беременности, а я к тому времени уже уяснила: аборт — это боль и сожаления, ровно как и вынужденный брак.

Я вышла замуж за Рамиса под отцовским гнетом, мне было восемнадцать и море любви к жизни, а Рамису — двадцать восемь и ноль любви ко мне. После смерти отца Рамис забрал бизнес, который к тому времени стал принадлежать мне как единственной наследнице, и позволил мне уйти — разумеется, лишь после того, как убедился в том, что я сделала аборт.

Уже тогда я решила сохранить эту беременность любой ценой, потому что не хотела пережить это снова. Не хотела уничтожать ребенка внутри себя.

Еще через шесть месяцев после развода у меня родилась девочка. Селин почти все унаследовала от Рамиса: у нее были широкие темные брови, пушистые длинные ресницы и темные карие глаза, взгляд которых пробирал до дрожи. Не вспоминать Рамиса, глядя на его дочь, у меня не получалось…

— Мама! Мамочка! Смотри, это лама!

Услышав радостный крик дочери, я возвращаюсь в настоящее. Селин очень любила лам, поэтому я приложила максимальные усилия, чтобы в свой день рождения она увидела настоящую ламу. Я была противницей зоопарков, но спустя время мне удалось найти человека, который занимался спасением и тем самым одомашниванием лам. Он согласился, чтобы дети сделали несколько фотографий рядом с ламой во дворе кафе, но при этом у него были строгие правила: на животных нельзя залезать верхом и рядом с ним нельзя очень громко кричать, чтобы животное не испугалось, поэтому все гости переместились из кафе на внутреннюю территорию и соблюдали деликатные правила в обращении с животным.

Селин фотографируется первая и очень быстро возвращается ко мне с просьбой:

— Мама, я хочу в туалет.

— А как же лама? — интересуюсь с улыбкой.

— Я потеряла интерес, — по-умному произносит Селин.

Прямо как ее отец.

После брачной ночи, когда он забрал свое по праву, мои мечты о вечной любви рухнули. Он сказал, что я чистая и послушная девочка, но наш брак — лишь формальность.

— Хорошо, идем, — киваю дочери и беру ее на руки.

По плану у нас оставалось одно финальное шоу, после которого можно было выдохнуть — ведь все прошло почти идеально!

Почти все.

Кроме того, что на половине пути я вижу, как в наше кафе заходят неизвестные мужчины во всем черном.

«Рамис любил черное», — мелькает первая мысль.

— Извините, мы закрыты на праздник! — произносит Регина, поспешив гостям навстречу.

Услышав строгий голос Регины, я чуть притормаживаю шаг, потому что в наше детское кафе заходит сразу несколько внушительных фигур. Я очень напрягаюсь, потому что, как минимум, черный не входил в праздничный дресс-код, установленный Селин, а как максимум — неизвестные были настроены не очень дружелюбно.

— А мы на праздник.

— А вы к кому? — допытывается Регина.

К кому — я понимаю очень скоро.

Ноги моментально подкашиваются, и от слабости я ставлю дочь на ноги и сжимаю ее руку — так сильно, что она громко ойкает от боли.

— Мама, мне больно! — вскрикивает дочка.

Мне тоже. Очень. В глазах стремительно темнеет, когда я вижу его.

Ступая ровным, четким шагом к нам приближался мой самый страшный кошмар.

Нет…

Нет…

Нет!

Остановившись всего в шаге от нас, Рамис чеканит:

— Я на день рождения. К дочери.

2. Глава 2

— Я на день рождения. К дочери.

Согнувшись пополам, я очень быстро подхватываю Селин на руки и резко разворачиваюсь в сторону черного выхода. Благо, я знала путь к нему как свои пять пальцев, поэтому рванула в ту сторону не глядя.

Но Рамис, конечно же, предугадал и мое бегство…

Он всегда знал меня чересчур хорошо.

У черного выхода нас с Селин встречает амбал и, загородив собой выход, произносит:

— Лучше вам вернуться, Айлин Муратовна. Я вас провожу.

— Не трогайте меня! Убери свои руки от моей дочери! — огрызаюсь и отшатываюсь от рук бритоголового.

— Мама! — хнычет Селин, прижимаясь лицом к моей шее.

Я все еще посматриваю на черный выход, но понимаю, что все мои маневры безрезультатны, когда за нашими спинами возникает несколько неприветливых мужчин и возвращают обратно.

К Рамису.

Мы оказываемся в тупике — окончательно и бесповоротно.

Я прижимаю плачущую дочь к себе и закрываю своей ладонью ее лицо. Не хочу, чтобы Рамис даже смотрел на нее. Не хочу.

Отвернувшись, я пытаюсь успокоить дочь и шепотом обещаю ей и себе, что все будет хорошо, хотя сама дышу как после километровой пробежки. Сильно-сильно. До боли в легких. И Селин прекрасно чувствует мой страх…

— Далеко собралась, Айли-ин? — протягивает почти ласково за моей спиной. — Все выходы заблокированы. Отпусти дочь.

Как?

За что?

После нашего развода я не появлялась в столице. Я спряталась в глубинку и просто хотела жить счастливо.

— Мамочка…

Селин начинает жалобно хныкать, когда я дрожащими руками крепко прижимаю ее к себе.

Она, конечно же, чувствовала мой страх и мою обреченность. Оказавшись в западне, я поворачиваюсь к Рамису и накрываю черноволосую голову дочери рукой — в попытке спрятать и защитить.

И от него, безусловно, не ускользает ни один мой жест.

Склонив голову набок, Рамис стискивает челюсти, и желваки ходят по его скулам.

— Мамочка, я хочу в туалет… — хнычет Селин.

— Т-шш…

Рамис бросает ледяной взгляд на Регину и приказывает ей:

— Отведи девочку в туалет. Немедленно.

— Нет, я сама! — выкрикиваю чересчур громко.

— Ты останешься здесь, чтобы не сбежала, — припечатывает тихо, так, чтобы Селин ничего не услышала. — Вздумаешь поднять шум, гости пострадают. Ты ведь не хочешь испортить праздник дочери, Айлин?

Внутри отчетливо обожгло, и мне хотелось закричать: «Это моя дочь! Не твоя!».

К счастью, гости все еще были увлечены ламой, и в кафе были лишь мы одни. Опустившись на колени, я выпускаю Селин из рук и прикладываю тонну усилий, чтобы не впасть в истерику.

Ведь состояние дочери и без того граничило с истерикой.

— Мамочка, я не пойду без тебя!

— Селин, пожалуйста, сделай как сказали и возвращайся. Я буду ждать тебя здесь. Хорошо?

Шмыгнув носом, Селин громко произносит:

— Эти гости плохие? Они хотят обидеть тебя, да?

— Нет, что ты…

— Ты врешь! — выкрикивает Селин. — Вот если бы папа был рядом, он бы нас защитил!