– Так значит детдомовская ты?
– Да… Помню бабушкины добрые глаза, тёплые и ласковые руки. Помню как она готовила клубничное варенье и пекла ватрушки. Эх, как же я их обожала, макала в варенье и за обе щёки уплетала! – заулыбалась Тоня. Её взгляд был устремлён вдаль, а в голове возникли счастливые воспоминания из детства. – Бабушка была мне самым дорогим и родным на свете человеком, а теперь не стало её…
– Царствие ей Небесное! – произнесла шёпотом Нюра, посмотрела в потолок и перекрестилась.
Обе с минуту молчали. Затем Тоня сняла с себя серебряный крестик и показала его Нюре.
– Крестик у сердца ношу. Не знаю откуда он у меня, но носила я его всегда. И всё время пытаюсь вспомнить, кто мне его дал, но не могу… Видимо так давно это было, наверно я была слишком мала, чтобы запомнить, но всю жизнь ношу его около сердца и молю Бога, чтобы когда-нибудь встретиться с тем человеком, который мне его на шею повесил.
Нюра внимательно слушала Тоню, держа руки на груди. Она всем сердцем сочувствовала ей. Её история поразила женщину до глубины души. Они опять замолчали, что казалось, будто время остановилось. Антонина держала в правой руке крестик и смотрела на него.
– Мамочка, даже если ты меня оставила – не виню тебя! И всё равно хотела бы тебя увидеть хоть раз в жизни… – еле слышно произнесла девушка.
Сидя безмятежно, Тоня спустя минуты пришла в себя. Она будто очнулась и посмотрела на Нюру. Женщина сидела неподвижно и смотрела на неё с мокрыми от слёз глазами.
– Мне стало легче, – улыбнулась девушка.
– Слава Богу! Тебе просто надо было выговориться. Так что не переживай, всё у тебя наладится! Светлое у тебя сердце, ты обязательно найдёшь свой путь, своё счастье!
– Я буду в это верить. Вот только, наверное, не в Москве моё счастье. Теперь я поняла, как ошибалась, когда решилась на эту поездку.
– Нет, ну что ты? Все ошибаются. Не вини себя, зато попробовала!
– А теперь даже не знаю, что делать дальше. Хочу уехать из этого злого города обратно домой, в своё родное село.
– Ты точно решила?
– Да. А что мне тут делать? Мне всё тут чуждо. Вот накоплю денег и уеду в родные края.
– Эх, ну тебе виднее. Вот как Москва-то людей ломает. Сложный этот город, правда. Москва слезам не верит…
– Моим уж точно, – рассмеялась Тоня, – ведь теперь я знаю, что у меня нет таланта.
– Дочка, всё наладится! – добавила Нюра, улыбнувшись ей в ответ и ещё раз погладила её по голове.
Время шло. Наступила зима. Близились новогодние праздники. Люди всё так же спешили жить: покупали подарки, назначали встречи и свидания, куда-то бежали, в суматохе дней мельтешили перед глазами друг друга. И эта суматоха была оправдана – люди стремились все намеченные планы довести до конца, чтобы не пришлось сожалеть о том, что оставили их на потом. И все, конечно же, с нетерпением ждали приближающейся Новогодней ночи. Именно в это долгожданное предновогоднее время взрослые становились детьми и начинали верить в волшебство и сказку.
Как же прекрасна Москва выглядела зимой! Мороз и снег придавали московскому пейзажу свежести. Повсюду были украшенные ёлки и цветные гирлянды. Всё кругом мигало, блистало, переливалось разным цветом. Деды Морозы и Снегурочки веселили малышей. Их щепетильные мамаши не могли налюбоваться своими крохами и всячески старались их избаловать своей любовью и заботой. На катке катались счастливые влюблённые пары и те, кому не лень. Оттуда доносился звонкий смех. Весёлая музыка поднимала настроение зевак, непринуждённо разгуливающих по центру города. Казалось, что в воздухе парила сказочная фея, заставляющая людей радоваться жизни и верить в чудеса.
