Большой Кыш - страница 23

Широко зевнув, Фуфа важно кивнул:

– Да-да, столько волнений… Но как бы ни было тяжело, надо держаться, надо есть, надо спать. – И, подкрутив тугой ус, он медленно удалился в одну из спален Сяпиного дома.

Сяпа застенчиво взглянул на Утику. Кышечка внимательно рассматривала луну. «Какая Утика красивая! – подумал Сяпа. – Но на луну ей смотреть не надо. Луна – это дверь в мир, куда нас не приглашают до глубокой старости. Не по Закону ломиться в неё самому».

– Сяпа, – не поворачиваясь, сказала Утика, – я и не знала, что яйцо так много значит для меня. Я поняла это только сейчас, когда его не стало. Я скучаю без него.

– Не надо думать о плохом. Время – наш друг. Оно вылечит твою печаль, – тихо ответил Сяпа. – Знаешь, тут рядом норка Сурка. Этот зверь – круглый и толстый, как большое яйцо. Попробуй подружиться с ним. Ты ему понравишься, я знаю.

Утика улыбнулась:

– Вот странно… Ты, Сяпа, сам маленький, а душа у тебя большая. – Она помахала Сяпе лапкой и скрылась в доме.

Сяпа остался один. Ему вдруг показалось, что в потайном кармашке его души тихо мерцает светлячок, наполняя её теплом и светом.

В то же самое утро Слюня и Хлюпа сидели на прибрежной пружинистой травяной кочке у болотистой заводи и плевались в ржавую жижу мелкими камешками через тростинку – кто дальше. Вязкое болото глотало камешки со смачным, голодным чмоканьем. Слюня проигрывал, а Хлюпа, естественно, брал верх. Каждая серия плевков сопровождалась дружным раскатистым кваканьем лягушек. Дальность стрельбы измеряла дотошная водомерка, которую Слюня подозревал в поджуливании Хлюпе. Поэтому Слюня злился, шмыгал носом и громко сопел.

День был погожий и солнечный. Время текло медленно, как кисель. Цвели незабудки, порхали стрекозы, звенели комары. Иногда из недр болота вырывался с громким бурчанием болотный газ, называемый Хлюпой болотной отрыжкой. Рядом шуршал ручей Шалун. Ниже по течению шумел водопад.

Вдруг между кочками, образующими берег болота, мелькнуло что-то полосатое, и Слюня воскликнул:

– Хлюпа, смотри, Бякин Енот куда-то отправился!

– Вовсе это не Енот.

– А кто же?

– Это Бяка на Еноте.

– В любом случае нам до Бяки нет никакого дела. Правда?

– Никакого. Несмотря на то что Бяка так чистоплотен, его поступки дурно пахнут.

– Кстати, о запахах. Хочу тебе напомнить, брат Хлюпа, что сегодня банный день. Мы уже три недели не мылись, и моя шерсть встала дыбом.

– Вот ведь как завернул, – фыркнул Хлюпа, – начал с Енота, а закончил баней. Ну да ладно. У меня тоже усы слиплись, а брови веником торчат. Действительно пора мыться. Только уговор: чур, я первый.

– Ну вот, – заныл Слюня, – всегда ты первый: плеваться – первый, грязные носки закапывать – первый, по разлитой чмоке в тазике кататься – первый. А я?

– Только не реви, что-нибудь придумаем. Ты, скажем, можешь первым сегодня на кухне пол вымыть, первым кастрюли начистить, первым половик вытрясти и первым к чайнику ручку приделать.

Слюня сделал вид, что не расслышал, и сменил тему:

– Всё же мыльца жаль. Смылится оно, когда ещё мы у сороки другое выменяем? Из чего тогда пузыри выдувать будем? Может, отмоемся мылянкой?

– Или подождём, когда грязь сама отвалится.