Николай Павлович взял верхний лист и углубился в чтение. Чернышёв ждал, а пока его мысли опять вернулись к главной проблеме: Александру Ивановичу очень не нравилось, что в его комиссии стал усиливаться генерал Бенкендорф. Они были почти ровесниками, с одинаковыми заслугами за прошедшие войны. Бенкендорф считался умным человеком и так же не стеснялся в выборе средств, как и сам Чернышёв. Но у соперника вдобавок ко всему прочему имелись очень весомые связи: его сестрица Дарья Христофоровна Ливен – жена русского посланника в Лондоне – славилась огромным влиянием в Министерстве иностранных дел. Бенкендорф становился опасным. Вот и нужных показаний от арестованного Трубецкого добился именно этот хитроумный немец. Чернышёву пришлось вступить с наглецом в конфликт, чтобы самому передать эти бумаги государю. Бенкендорф рвался представить их лично.
Теперь, когда нет Аракчеева и появился шанс сделаться первым министром, начинает лезть вперёд всякая шушера. Не успеешь оглянуться, как тебя уже обставят! «Неужели Бенкендорф целит на то же место? Это просто неслыханная наглость», – размышлял Чернышёв.
За своими мыслями он чуть было не пропустил момент, когда император закончил читать. Николай Павлович поднял голову, и по его растерянному лицу стало понятно, как он оскорблён.
– И чем же я так плох? – сердито осведомился царь. – Ну, эти бедные отставные корнеты и прапорщики мне понятны. Никто даже не подозревает об их существовании – а тут вдруг они до небес взлетают: судьбой России играют, лавры Наполеона примеряют. Но Трубецкой – он же Рюрикович!.. Блестящая карьера, богатство, престижное родство – всё брошено в грязь. Ради чего такой человек соглашается быть диктатором в богомерзком деле? Я ещё ничего не успел, а он меня уже приговорил к смерти как неподходящего правителя!
– Всё от распущенности, – вкрадчиво подсказал Чернышёв, – вседозволенность в армии за последние годы сделалась чудовищной. Офицеры мнят себя вольными стрелками. Повсеместно на караул во фраках являются. Силы не чувствуют, укорота нет.
Император согласился с ним сразу:
– В армии пора наводить порядок, как, впрочем, и во всех остальных сферах нашей жизни. Беритесь за армию. Через месяц я хочу получить подробный доклад о положении дел во флоте, в строевых частях и военных поселениях. Я хочу, чтобы вы устроили тщательную проверку всей работы этого ведомства.
– Рад стараться, ваше императорское величество! – отчеканил Чернышёв. В душе он ликовал. Всё-таки военное министерство отойдет ему! Теперь, накопав побольше грязи, он раскритикует своего предшественника и предложит действенные меры. Ну а это уже полдела. Хорошо говорить и писать отменные доклады он научился ещё в Париже, не зря даже император Наполеон считал любовника своей сестры очень способным человеком.
Вот дело и сдвинулось с мертвой точки, мысленно поздравил себя Чернышёв. Судьба наконец-то снизошла: одно из его заветных желаний исполнилось. Теперь второе! Титул. Сейчас, когда удача сама шла в руки, оставалось только не оплошать, крутиться порасторопнее…
Впрочем, не всё было так однозначно. Полз упорный слушок, что императрица-мать со своим немецким скопидомством всячески противится раздачам из казны. Честно сказать, причины у Марии Фёдоровны на это были. Забрав из покоренной Франции большую часть сокровищ Наполеона, покойный император Александр перестал ценить российские богатства и щедрой рукой раздавал из казны имения, крестьян и деньги. Мария Фёдоровна рвалась прекратить этот золотой дождь, но на старшего сына влияния не имела. Зато теперь она собиралась отыграться за всё и сразу. Вдруг не отдаст майорат графа Захара? Что тогда?.. Остаётся титул и собственность Боба…
