Бомж детектив - страница 24

– Вот так и закончилась эта увлекательная история, о которой мой дядюшка не очень любил вспоминать.

Ну, думаю, раз уж я пропустил всю историю, то переспрашивать, отчего все засмеялись в полный голос, я не стану. А куплю ка я себе чипсов, вот захотелось мне их до такой степени, аж слюной чуть не захлебнулся. Да и деньги в кармане есть! Почти богач.

Подошел к ближайшему ларьку и попросил милую девушку продавщицу:

– Чипсы «Лэйс», пожалуйста.

– Вам какие?

– А какие есть?

– Много разных.

Настолько большой ассортимент, что все не перечислишь? Все может быть. Девушка симпатичная, а я тут со своей небритой рожей ее учить собрался.

– С солью, пожалуйста. – Вежливо и мило улыбаясь, попросил я.

– А с солью нет.

– Эм-м. Ну, тогда со сметаной и луком.

Продавщица исчезла, хотя затеряться в небольшом ларьке было практически негде.

– Таких тоже нет.

– С беконом есть?

– Кончились.

Я уже начинал раздражаться, хотя на девушек редко серчаю, так как это себе дороже. Визг, писк, слезы и, в конце концов, все равно сам оказываешься виноват.

– Ладно, давайте любые.

С тяжелым вздохом это милое создание опять исчезает надолго в недрах ларька. Наконец передо мной вырастает горка из нескольких пакетиков.

– С солью подойдёт?

– Давайте!

Что еще можно сказать? Играли бы мы в шахматы, думаю, была бы зафиксирована ничья. Но внимательно осмотрев продукцию, выложенную в витрине ларька, понял, что со стопроцентной уверенностью, проиграл бы битву разумов. Дело в том, что я увидел фонарик, с рекламной бумажкой: «Новый вечный фонарик в поход. Светит более получаса. Гарантия!". Лично я не могу себе представить вечность, которая длится полчаса.

Дядюшка заметил меня и, поманив пальцем, повел в сторону лестницы на платформу. Поднявшись, мы присели на скамью, и он подал мне конверт. Я вскрыл его и достал оттуда два листа бумаги: «Здорово дружище! Послушал я о твоем житье, и даже слезу у меня прошибло! Но как понимаю, ты уже пообтерся в среде бомжей, даже прозвище тебе дали неплохое. Ребро – это звучит. Это не какой-то там Сопля или Сморчок. Уважаю братишка!

Я думаю, что ты выиграешь наше пари, но еще не вечер! Не переживай, я действительно рад за твои «успехи».

Теперь читай мой отчет.

Твоя Мирабелла меня просто потрясла. Ты почему ее раньше до дела не допускал? У нее же волчья хватка капиталиста, я по сравнению с ней мелкий волчонок.

Дела твои она ведет блестяще, никому спуску не дает. Гоняет всех жестко, но палку не перегибает. Молодец, одним словом. Я в отношении нее был глубоко не прав, каюсь, каюсь, виноват.

Что касается Эдика. Мальчик скользкий, согласен, но дело свое знает, тут ты был прав.

Так что дружище бомжуй и дальше, в голову плохие мысли не бери, все идет нормально.

Жму твою грязную и вонючую руку, и желаю держаться торчком. Твой друг, товарищ и почти брат Петр.

Р.S. Побежал мыть руку, что-то от тебя подцепил».

Я заулыбался. Как был Петька балаболкой по жизни, так им и остался. Он и в своем офисе старался поддерживать хорошую, добрую атмосферу. Над дверью в свой кабинет Петр повесил объявление: «Господа и товарищи работники! Ваш долг уважать своего начальника! Даже, если вы считаете, что он дурак. Ему тяжелее, чем вам. Вы видите каждый день перед собой только одного придурка (в моем лице), а он – целую группу!». Я лично на двери своего кабинета ничего не вывешивал. Мне вполне хватало того, что у секретаря на столе стояла табличка «Степень заслуженности работника определяется длительностью прощаемых ему опозданий».