С этой великолепной террасы, построенной знаменитым Ленотром лет за двадцать до того, как начинается наш рассказ, открывается дивный вид на долину Сены, которая имеет в этом месте крайне извилистое течение.
На противоположном берегу реки, ниже террасы, тянется Везинетский лес, налево – акведук Мон-Валериан, а вдали виднеются остроконечные крыши собора Святого Дионисия и часть Парижа. Все это вместе составляет великолепную панораму.
Старинный замок Сен-Жермен, построенный в двенадцатом столетии Людовиком Толстым, впоследствии достался Эдуарду, Черному принцу, который, по-видимому, обходился с ним как победитель. От этого старинного здания сохранились теперь только башня и домашняя часовня.
При Франциске I замок был исправлен и сильно переделан итальянским архитектором Серлио. В этом подновленном дворце жили Генрих II и Генрих IV, который очень любил это место.
Два короля увидели свет в стенах этого замка – Карл IX и Людовик XIV. Последний родился как раз в павильоне Генриха IV, который стоял в конце террасы, выходящей на Сену.
Великий король не раз живал в Сен-Жермене и расстался с ним только потому, что отсюда был виден собор Святого Дионисия, где покоились его предки.
Сен-Жермен к тому времени, как в нем поселился Иаков, имел несколько мрачный вид, но был в полной исправности и прекрасно обставлен Людовиком.
Цветники и парк содержались прекрасно, аллеи его нисколько не уступали версальским; не было только фонтанов. Бесподобная терраса, имевшая в длину около полуторы мили и поддерживавшаяся стеной с парапетом, составляла гордость этого замка. Словом, Иаков был обставлен здесь нисколько не хуже, чем у себя в Уайтхолле или в Сент-Джемском дворце.
Кроме прогулок по террасе, он имел возможность ежедневно совершать прогулки верхом и охотиться на оленей в Сен-Жерменском лесу, который тянулся на несколько миль позади замка.
Мужчины и женщины, о которых мы говорили, были не одни в этот вечер.
Недалеко от входа в павильон Генриха IV стояла группа пажей в шелковых камзолах и голубых бархатных плащах, украшенных серебряным шитьем, в шляпах с перьями и белых башмаках с вышитой на них красной гвоздикой.
Большие ворота дворца охранялись алебардистами, а внутри двора виднелся отряд французских королевских гвардейцев, предоставленных Иакову Людовиком, в своих стальных латах и широкополых шляпах с перьями.
Пока пажи смеялись и оживленно беседовали между собою, из павильона вышел прелестный мальчик, которому было не более шести лет, и стал сходить по лестнице.
Пажи приветствовали его чрезвычайно почтительно. Одет он был в шелковый костюм, весьма к нему шедший, а на его белокурой курчавой голове красовалась небольшая шапочка с пером.
То был сын Иакова II, Иаков Эдуард, которого при французском дворе и в Сен-Жерменском замке титуловали принцем Уэльским.
Едва он показался на террасе, как придворные дамы окружили его и наперерыв стали ухаживать за ним. В это время к группе подошли две дамы, предшествуемые камер-лакеем.
Одна из них, старшая, была, очевидно, более знатного происхождения, чем ее спутница. На ее прекрасном лице блестели великолепные черные глаза. Одета она была в темное бархатное платье с серебряной оборкой, а на шее красовалось жемчужное ожерелье.
То была сама Мария Моденская с фрейлиной Беатрисой Тильдеслей, которая теперь была в самом расцвете своей красоты. Утренний костюм из белого шелка чрезвычайно шел к ее изящной фигуре. Она была немного выше королевы и не уступала ей по красоте, только в ней не было заметно такой величавости.
