– Ну вот, Айрин, теперь у тебя появилась своя комната и даже с отдельным входом, – сказал я, меняя положение ее гамака. В ее маленьком закутке находилась печь и шкаф со скрытой душевой кабиной. Это, конечно, была проблема и, думаю, при разнополости детей не последняя. Заставив Вивьена раздеться, я подсадил его в гамак и укрыл одеялом. Сам я пока не стал снимать одежду и прилег на расстеленный спальный мешок, через час должна была прилететь посылка от Борея. Абу, недолго думая, снял жилетку и феску, запрыгнул в гамак мальчика и улегся у него в ногах. Вот так мы друзей и теряли. Пожелав всем спокойной ночи и услышав в ответ аналогичные ответы, я загасил лампу и, закинув руки за голову, стал мысленно вспоминать события сегодняшнего дня. С небольшой натяжкой, ситуация пока под контролем. Очень жаль, что мое инкогнито раскрыто и мое новое алиби шито белыми нитками. Но по большому счету ничего страшного не произошло, мы почему-то думаем, что окружающие беспрестанно думают и оценивают наши поступки, а на самом деле мы им глубоко безразличны. Разве только посплетничать, да покопаться в чужом белье, тут, конечно, хлебом не корми. Да ладно, на каждый роток не накинешь платок. С этой мыслью я успокоился и сквозь окутывающую меня дрему услышал, как за шторой шлепнулись на пол босые пятки. Все понятно, нужно будет подумать о ночных горшках. Проблемы, одни проблемы. Не прошло и минуты, когда сгустившуюся тишину нарушил испуганный визг ребенка.
– Да что сегодня за день, когда это закончится? Так, Вивьен, всем лежать и не двигаться, я сам разберусь, – отрезал я попытки мальчика вскочить и броситься на помощь. Сам я схватил лежащую рядом шпагу и бросился на улицу. У колеса повозки лежали бутафорные факелы. Подпалив один из них, я осветил поляну. Из кустов, хромая, выплыло маленькое плачущее приведение.
– Айрин, ну что опять случилось? – с нотой жалости и упрека спросил я, пытаясь рассмотреть прихрамывающую ногу.
– Дядя, меня кто-то укусил. Очень больно! – жалобно сказало это маленькое невезучее чудо.
Из-за спины ребенка вышел Нэд, зажимая в зубах извивающуюся змею. На поляне тем временем зрителей прибавилось. Что отрадно, все молодые люди выбежали из темноты с оголенными шпагами. Изабель и Лилу появились чуть позже, ссутулившись и укутавшись шерстяными шалями. Я подошел к Айрин и присев, начал рассматривать рану на лодыжке. По внешним признакам это был змеиный укус. Поднявшись, я осветил зажатую в зубах собаки гадину. Извивающееся создание было покрыто красными ромбическими узорами.
– Мамба! – испуганно вскликнула Изабель и обратила жалостливый взгляд сначала на Айрин, а потом на меня.
– Нэд, прикончи эту тварь! – услышав команду, пес с хрустом сжал челюсти и выпустил на землю агонизирующее создание. Название змеи прозвучало для Айрин, как приговор.
– Дедушка, я умру? – испуганно прошептала она, не обращая внимания на прозвучавшую оговорку.
– Должен тебя расстроить, моя дорогая. Мы все умрем когда-то, – зло рыкнул я. – А пока бегом в фургон!
Айрин, сделала пару шагов в направлении нашего пристанища и начала плавно заваливаться. Я тут же подхватил ее с земли на руки.
– Дамы и господа, приношу извинения за беспокойство, но дальше мы сами, – как можно вежливее сказал я, занося племянницу в фургон. – Абу, дружок, тащи эту дохлую мамбу сюда.
– Сожалею, Соломон, но ей уже не помочь, ей к несчастью осталось не более получаса, – констатировала Изабель.
