– Нагрузил, как баржу утюгами. Поближе не мог приземлить? – проворчал я, выгружая содержимое посылки.
« Может еще и в фургон залететь? А если серьезно, то не мог, у вас там, в лагере, все под впечатлением и не все спят. Кстати, хвалю твою оперативность, все сделал быстро и правильно. Молодец, дружок, возьми с контейнера пирожок».
– Тебе смешки, а у меня от страха чуть нижний клапан не открылся.
«Да не смеюсь я, а подбадриваю, чтобы ты не расслаблялся. Ладно, топай отдыхать, тебе сегодня досталось, мама не горюй».
Я забросил рюкзак за спину, подхватил два саквояжа и не торопясь пошел к фургону. Из кустов выглянула и исчезла сосредоточенная морда Нэда, его внимательные глаза отразились в лунном свете красноватым отливом. Охраняет, как нянька, настоящий друг человека. Когда я подошел к фургону, пес уже лежал под ним, сложив голову на передние лапы и спокойно смотрел в сторону шатра. Осторожно, стараясь не шуметь, я заглянул в заднюю часть нашего мобильного жилища, прислушался к мерному дыханию детей и, услышав чирикание Абу, аккуратно и без шума положил мешок внутри у наружного борта. Стол, как и ранее, стоял притороченным к борту фургона, я водрузил на него обе сумки и, открывая по очереди, распределил все продукты и предметы по своим местам во встроенных ячейках повозки. Крадучись, словно вор, я залез в свою часть фургона, разделся и тихонько проникнул в душевую кабину. Меня, конечно, немного мучила совесть от того, что мои спутники не могут позволить себе это удовольствие, но здесь такого нет ни у кого. Стоя под струями теплой воды, я вновь ощутил себя в гармонии с цивилизацией. Все, что находилось за стенками душевой кабины, с водой убежало в сливное отверстие. Я ощущал себя на космическом корабле, или на худой конец, в жилой зоне своей пещеры. Когда я посвежевшим вышел из маленького помещения, на меня на мгновение нахлынула тоска от созерцания убогости интерьера, но представив лица двух своих воспитанников, я с улыбкой полез в свое подвесное ложе. Вырубился я мгновенно и проспал до утра без всяких сновидений. Этой ночью меня не мучили кошмары о террористах на корабле, платиновой блондинке и изуродованных трупах в переходах технической палубы. Разбудил меня стук топора и позвякивание посуды. «Работайте негры, солнце еще высоко!» – без злобы вспомнил я эту хохму и, потянувшись, выпрыгнул из гамака. Теперь физзарядка. Рубаха, штаны, сапоги, две завернутые в холщовую тряпицу сабли, и вот я во всей красе выпрыгнул из фургона, с удовольствием осматривая открывшийся пейзаж и щурясь на яркое утреннее солнце.
– Привет, молодёжь, как прошла ночь, кошмары не снились? А то я когда увидел тебя Айрин выходящей из кустов, подумал, что это налоговая инспекция или ревизор ЖКХ пришли! – весело спросил я, оглядывая суетящихся нечаянных родственников.
– Все хорошо, дядя Соломон. Вот готовим завтрак, через час, наверное, будет готов, – почему-то потупившись, ответила за всех Айрин.
– Ну вот, дядя, а то все дедушка, да дедушка. Ох, чувствую, намучаюсь я с вами, никакой конспирации, – подмигнул я покрасневшей девочке. – Я пошел на берег размяться, а вы пока хозяйничайте по кухне. Вивьен, я возьму у тебя эти четыре жерди?
– Конечно, дядя, я еще принесу, – гордо сказал мальчик, краем глаза стрельнув в сторону смутившейся сестры. Подхватив подмышку выбранную вязанку, я спокойно пошел к реке, к ранее примеченному песчаному мыску, образованному речным плесом. Шагая по песчаному берегу, я негромко напевал зацепившийся в сознание мотив.
