– Конечно, для вас. А для кого же? – сказала я и, смеясь, накинула на него палантин.
– Да я пошутил! – сказал он, отбрыкиваясь от утеплителя.
– А я вовсе не шучу. Не хочу, чтобы вы простудились.
И нам обоим почему-то смешно от этой повторяющейся ситуации. Господи, как давно у меня не было такого чудесного друга, который понимает всё так, как надо, с которым легко! (Хм, я уже называю его другом?..) Сегодня он мне очень сильно напомнил Валерия Каптерева. Вообще, в Сударове как будто соединились все мои любимые друзья: Шнеер, Каптерев, Кнорре, Залетаев… Он их как будто всех аккумулировал в себе. И Антонио Бареша, конечно. Все мои друзья живут теперь в одном хорошем человеке – Сударове. И то один мой друг из него проглянет, то другой проявится… И голос у Сударова с лёгкой, приятной, тёплой хрипотцой, как у Саши Милитова…
Мы беседуем, и при этом он внимательно следит за игрой на волейбольной площадке. Играют одновременно четыре команды у четырёх сеток.
– Любите волейбол? – спрашиваю его.
– Да.
– Смотреть или играть тоже?
– Играть из-за моего роста не очень получается. Хотя люблю. Любил. А сейчас нравится смотреть.
К нам выкатился мяч, и Сударов кинулся его отбивать.
– А вы как к спорту относитесь? – спрашивает он меня.
– Хорошо отношусь. И кое-каким занималась в жизни.
– Каким? – живо спрашивает он.
– Спортивная гимнастика, коньки, лыжи, велосипед. Но не профессионально, конечно, а для души. Хотя по гимнастике был даже разряд. Но я не люблю спорт ради спорта – ради достижений. Я люблю спорт ради удовольствия. А вы чем занимались?
– Я большим теннисом всю жизнь. А зимой – лыжи. По каналу ходил на 15 километров.
– Ничего себе! Я тоже по каналу ходила. Но не так далеко.
– Но уже не ходите?
– Только этой зимой не ходила почему-то.
– Я тоже этой зимой не ходил. Но, может быть, будущей зимой мы сходим вместе? – сказал он.
– Почему бы и нет? С удовольствием.
– А то мой друг умер, с которым я ходил… Мы с ним доходили до того места… знаете?
– Нет.
– Ну, это известное злачное место… Вы должны знать.
Мне стало смешно. Это он так шутит?
– Борис Иванович, почему вы решили, что мне должны быть известны злачные места? Неужели я так выгляжу, что обо мне такое можно подумать?
– Ой, нет, простите, я ничего такого не имел в виду. Просто там ресторанчики всякие. Есть где отдохнуть и перекусить. Летом мы туда на корты ездили, там хорошие теннисные корты. Ездили или на моей машине, или на машине друга. А зимой доходили туда на лыжах, обедали. И возвращались на электричке.
– А что за место?
– Ну, вы должны знать… известное место.
– Водники, что ли?
– Нет, не Водники.
– Подрезково?
– Подрезково?.. (думает, вспоминает). Вроде, нет… Ну надо же, забыл название!
– Ничего, вспомните. Не думайте особо сосредоточенно на эту тему – и оно само вспомнится, всплывёт из глубин памяти…
– А что у вас нового? – спрашивает он, внимательно следя за игрой на площадке.
– Нового?.. Новая Деревня. Собираемся с сестрой на днях съездить в Новую Деревню, которая за Пушкино.
– А зачем?
– Там, у маленького деревенского храма, – могила великого человека – Александра Меня. Хотим поклониться ему. Я давно там не была, а сестра ещё никогда.
– Вы знали Александра Меня?
– Он был моим духовным отцом.
– Да что вы говорите? Надо же… А я часто проходил мимо его дома в Семхозе. Там жил мой двоюродный брат Игорь, и я бывал у него. И он всегда говорил: вот дом Александра Меня. Они жили совсем близко друг от друга.
