В тот же день странным образом исчез Афанасий Нагой. Объявился через три дня – в Ярославле, у английского торгового агента Горсея. Сообщил ему о смерти царевича, а также об отравлении царицы – будто бы у нее выпадают волосы и сходят ногти, и он, Афанасий, просит его, Горсея, Христа ради помочь лекарствами. Получив от английского купца нужный настой, Афанасий уехал в Углич, но туда не прибыл.
Очередная мистификация. Разве в Угличе не нашлось бы лекарств? Или Афанасий, зная о хороших отношениях между Горсеем и Годуновым, позаботился, чтобы правитель получил сведения о смерти царевича из «независимого источника»? И поверил сообщению – чего Нагой единственно и добивался.
Конечно, случившееся в Угличе доставило Годунову немало неприятностей, и он употребил все силы для того, чтобы доказать свое неучастие в смерти Дмитрия. С этой целью 2 июня 1591 года патриарх Иов объявил народу о том, что церковь полностью согласна с выводами следственного дела о нечаянной смерти царевича и что она «учинилась Божьим судом».
Теперь пришло время расправиться с Нагими. Они всегда были настроены оппозиционно к Годунову, а после смерти Дмитрия пытались организовать в Ярославле и Москве выступления против него. Кроме того, по их подстрекательству погиб дьяк Битяговский, официальное лицо правительства, и за это тоже надо было держать ответ.
Нагих судили, приговорив к разным видам наказания. Царицу Марию постригли и сослали в глухой Никольский монастырь на Белоозере, а ее братьев, кроме Афанасия, которого нигде не смогли отыскать, заточили в тюрьму. Чтобы навсегда стереть имя Дмитрия из народной памяти, Годунов запретил поминать царевича в церквях во время молитвы о здравии членов царской семьи – на том основании, что Дмитрий был рожден от седьмой жены Ивана Грозного и считался незаконным (по канонам православия законными считаются только три брака).
Словом, с угличским делом было покончено, однако же надо сказать о Василии Шуйском. Рюрикович по происхождению (из рода суздальских князей), Шуйский днем и ночью мечтал о шапке Мономаха и ради ее достижения побил все рекорды подлости, интриг и обмана, какие только известны в нашей средневековой истории. Посланный в Углич во главе следственной комиссии, он по возвращении в Москву целовал крест на церковном Соборе, в том, что царевич Дмитрий стал жертвой несчастного случая. Через 14 лет, когда Лжедмитрий подошел с войсками к Москве, Шуйский вторично целовал крест – на этот раз перед жителями столицы на Лобном месте. Сим целованием князь клятвенно уверял народ, что к стенам Москвы идет не самозванец, а сын Ивана Грозного царевич Дмитрий. Это заявление может показаться странным, но Шуйский знал, что делал. Хотя трон был свободен, князь не дерзнул предъявить на него свои права, так как симпатии всех были на стороне Лжедмитрия. Князь предпочел выждать удобный момент и втайне плести интригу против него. Организовав боярский заговор в мае 1606 года, Шуйский в третий раз целовал крест, уверяя всех, что убитый Лжедмитрий – это бывший монах Гришка Отрепьев, тогда как царевич Дмитрий был зарезан в Угличе по приказанию Бориса Годунова.
Немощный царь Федор умер 6 января 1598 года, а 1 апреля в Успенском соборе Кремля патриарх возложил на Годунова знаки царской власти. Каких сил стоило Годунову добиться венца – о том нам подробно рассказали прошлые и нынешние историки. Искуснейший лицедей, Годунов обставил дело так, что церковные власти и народ буквально на коленях умоляли его принять царский венец. И он его принял и начал правление с самыми благими намерениями.
