– Правда?
Он качается на пятках, глядя на озеро.
– Я проезжал мимо и вспомнил, какие прекрасные виды отсюда открываются. Ты одна?
Все мои друзья веселятся внутри, пока я сижу на террасе в полном одиночестве. Я, наверное, выгляжу жалко.
– Не часто увидишь девушку, которая сидит одна снаружи дома, пока ее парень отрывается внутри, – замечает Элайджа, как только узоры на патио привлекают к себе все мое внимание.
Я пододвигаюсь, жестом приглашая его сесть со мной, и Элайджа садится.
– Ну вот, теперь я не одна.
– Действительно.
Одинокая лодка проносится по озеру, освещая путь точечным лучом света. Глядя на воду, мы погружаемся в тишину. Я сглатываю, пытаясь смягчить больное горло, которое от холода начало гореть еще сильнее.
– Спасибо, что пришел, – говорю я.
– Мне все равно нечем было заняться.
Мои плечи опускаются от прямого и довольно грубого ответа.
Элайджа, кажется, замечает негодование и пытается разрядить напряженную обстановку:
– К тому же не хотел тебя разочаровывать. Я же видел, как сильно ты хотела, чтобы я пришел.
Не веря своим ушам, я поворачиваю голову в его сторону.
– Ты шутишь?
Я чувствую, как он принимает оборонительную позицию. Тут до меня доходит, что мои слова прозвучали так, будто я не разрешала ему шутить.
– Да, и что?
– Мне кажется, я никогда не слышала, чтобы ты шутил, – признаюсь я искренне и легкомысленно, вызывая на его губах улыбку.
– Ну, я вроде как не клоун.
– Мне это нравится.
– Что? Когда я шучу?
– Да. – Я улыбаюсь. – Шутки – это то, чего точно не ждешь от Элайджи Блэка.
– Узнаешь меня получше – поймешь, что я полон сюрпризов.
Пока я обдумываю ответ, меня одолевает сильный приступ кашля. Я пытаюсь прочистить горло, но кашель становится только хуже. Щеки начинают пылать от боли и смущения. Я тяжело сглатываю, пытаясь хоть как-то избавиться от жжения.
– Зачем ты пришла, если плохо себя чувствуешь? – Элайджа хмурится. Наш смех остается в прошлом.
Проницательно. Хотя мою болезнь заметить не так уж и трудно.
– Это всего лишь простуда, – шепчу я. Говорить тихо однозначно легче. – Кроме того, кто-то ведь должен позаботиться о Джеке, – добавляю я.
Я чихаю, впуская в свое тело усталость и напряжение.
– Скарлет, у тебя простуженный голос, тебе не следует выходить из дома.
Я тянусь к забытой бутылке с водой, делаю пару глотков, которые на секунду или две успокаивают боль.
– Я должна быть с Джеком, – повторяю я.
Элайджа выглядит раздраженным, и я быстро продолжаю:
– Я знаю, что забота о нем не входит в мои обязанности. Но что, если он сделает какую-нибудь глупость, а меня не окажется рядом, чтобы помочь?
– Делай то, что считаешь нужным.
Я снова чихаю. Элайджа хмурится.
– Но не забывай о здоровье.
– Это не так просто.
– Почему?
Простой вопрос заставляет меня попотеть в поисках ответа. В глубине души я знаю, почему стремлюсь помочь Джеку или почему беспокоюсь каждый раз, когда он напивается или идет на вечеринку.
– Ему нужна моя помощь, – говорю я, надеясь, что этого будет достаточно. Но даже я знаю, что это не все.
Элайджа продолжает смотреть на меня, ожидая пояснений.
– Я не прощу себя, если с ним что-то случится, а меня не окажется рядом.
Возможно, если бы я была рядом с Максом в тот день, он был бы с нами и сегодня.
– Я потеряла дорогого мне человека. – Я смолкаю, чувствуя, как слезы обжигают горло. – Еще одну потерю я не переживу.
– Твой брат, – говорит Элайджа. В его голове как будто складываются кусочки головоломки; в глазах вспыхивает признание. – Макс, верно?
