– За бар. – неряшливо бросаю, и прохожу, не дожидаясь пока проводят, или предложат сдать вещи. Двигаюсь к цели, замечая Коротышку, что в полном одиночестве стоит за баром. Лишь несколько человек сидят чуть поодаль. Намеренно сажусь практически перед носом, хочу только выпить, и желательно, чтобы никто не говорил со мной. – Чистый виски со льдом. – хриплю не своим голосом от переполняющего гнева. Жду, что начнет язвить, но и сама будто находится не здесь. Делает вид, что мы не знакомы. Поднимается на этажерку к верхним полкам, а я ненароком разглядываю утонченную фигуру. Черт.
Ставит бутылку и достает охлажденный бокал, бросив кубик льда во весь стакан аккуратно и, мать его, профессионально, да и это я вижу, наливает алкоголь. – Семьсот пятьдесят. – ставит на салфетку, озвучивая стоимость.
– Даже язвить не будешь? – вздергиваю бровь.
– Очевидно, сегодня не то настроение. – бросает, замечая карту в руках и ставит терминал: – А в отличии от тебя, я человек. Усмехаюсь, хотя где-то глубоко внутри признаюсь себе, что, я, сука, ей благодарен.
Когда терминал пиликает, она оставляет чек рядом с бокалом, и отходит в сторону, оставляя меня наедине. Противоречиво, что меня почувствовала совершенно посторонняя фигура.
Хотя именно эта девушка, по итогу нашего спора с Ярцевым, будет раскатана по асфальту…
Украдкой посматриваю в его сторону, сама себя за это ругаю. Но явно что-то случилось…говорят, что бармен, это равно психолог. И чем больше я работаю, тем сильнее верю в это высказывание. Хотя, я не любитель тех, кто начинает заунывные разговоры и требует внимания, отвлекая от работы. Но тут, будто на языке чешутся вопросы. Не могу объяснить этот нелепый интерес. Слышу, как он ставит опустевший бокал, забираю и противореча себе спрашиваю: – Повторить? – собственный голос звучит несмело.
– Если можно, то лучше бутылку. – каким-то образом понимаю, что это шутка, но по его лицу не скажешь. Не обращаю внимания на слова, наливаю еще один. Вновь ставлю перед ним, забивая в кассу, но не требую оплаты сразу.
Просто лишние телодвижения, а уж Борзовский не похож на того, кто сможет уйти не расплатившись. Хотя, как знать, что там творится. – Как думаешь, пассивная агрессия это болезнь? – задумчиво выдает, делая глоток.
– Считаю, что это защитная реакция. – и почему отвечаю.
– Защита от чего? – вздергивает он бровь.
– От боли. – поразмыслив с секунду и пожав плечами отвечаю. Он резко вскидывает свои глаза на меня, буквально простреливая ненатуральной радужкой.
В мало освещенном помещении они выглядят практически инопланетными.
– Шаришь? – спрашивает, не меняя выражения лица.
– Скорее да, чем нет. Размыто отвечаю, принимаясь вытирать стойку.
– Звезда моя, мне два пива светлых! Эти уроды за четвертым достали! – возникает рядом Марина.
Борзовский тут же переводит свое внимание на нее, но возвращается глазами на меня.
– Пристают? – спрашивает мрачно и несколько зловеще, глядя вперед перед собой, и вновь глотая обжигающий напиток.
Марина ошарашенно хмурится. Безмолвно спрашивает кто это и что это, я лишь отмахиваюсь, вставая у бочонков с пивом.
– Нормально, разберемся. – она отвечает вежливо, но не скрывает замешательства.
– И часто такое? – тем же тоном задает он вопрос, а я удивляюсь, что это на него нашло.
Я, правда, считала, что говорить без ноток ехидства и высокомерия этот человек не умеет.
