Пока гости в доме, нельзя. Отец не разрешит.
Настроение у него и так испорчено.
Уверена, меня ждет серьезный разговор после ужина.
Но разве я виновата, что все мои вещи воняют сыростью? Не будь они на чердаке…
Хватит, Нина, никаких оправданий!
Голос отца звучал в голове слово в слово.
Идти вниз и снова видеть идиллию за столом не хотелось, а путь к чердаку лежал через мою бывшую комнату.
Повернула голову влево. Вправо. Влево.
Выбор невелик.
Направилась в конец коридора, мимо новой мастерской.
Замедлила шаг прямо перед открытой дверью и с любопытством посмотрела внутрь.
Пара стояла возле одной из картин, а сестра улыбалась, запрокидывая голову. Смеялась, видимо, над шутками Глеба.
Я ускорилась и остановилась в углу около лестницы. Прислонилась лбом к холодному окну и закрыла глаза. У меня совершенно ни на что не было сил.
Выдохнула, собравшись с силами, и развернулась в сторону лестницы. Отшатнулась. Рядом со мной стояли Глеб и Алиса.
– Дура больная! – прошипел мне Демидов и развернулся.
Сестра насмешливо постучала себе по губам и убежала следом за ним.
А я осталась обтекать, чувствуя, как подо мной шатается пол. Это мои коленки дрожали.
***
Глеб
Десять минут назад
Картины были… Никакие. Как ни прискорбно осознавать, но именно про такие говорят – мазня.
– Ну как тебе? Учитель говорит, у меня талант.
О да. Уродовать прекрасное. Вслух я такого, конечно же, не сказал.
Наверное, стоило. Наверняка с нее просто деньги за курсы качают.
– Красиво.
Пожал плечами и не отрывался взглядом от холста. Вдруг увидит мое мнение в глазах. Не хочется девочке самооценку портить.
Еще наработает опыт. В конце концов, и я первые победы на турнирах начал приносить далеко не с первой игры.
– Ну всё же, а конкретнее? Какая часть тебе больше нравится? – никак Алиса не унималась.
Отделаться общей фразой не удалось.
Заскрежетал зубами и нацепил на лицо максимально милую улыбку. Девчонки обычно с ума по ней сходили.
– Красивый пустырь. Облака прям зачет, – кивнул с видом знатока.
– Это парк! – воскликнула. – Понятно. Значит, папа прав был, я криворукая и бесталанная.
Прикусил язык. Лучше бы смолчал.
– Я же говорил, не особо разбираюсь. От искусства далек.
Не помогло. Ее голова понуро опустилась, руки обхватили себя за талию. Похожа на обиженного, облитого водой щенка. Жалко ее как-то.
– Ну всё-всё. Может, ты в портретах хороша? Моя мама вот, например, натюрморты ненавидела. У нее они из ряда вон плохо выходили.
Погладил по плечу, надеясь, что Алиса не расплачется. Без понятия, что делать с девчачьими слезами.
– Правда? – посмотрела с надеждой.
Кивнул, хотя немного слукавил. Мама многое что рисовать не любила, но любые картины из-под ее кисти выходили красивые.
– А может, у тебя сохранились ее рисунки? Слышала, что она была талантливой художницей.
Поджал губы. Ну да, час назад считала, что рисует у меня бабка, а сейчас слухами апеллирует.
Надо пресечь ее надежды на корню. Еще не хватало, чтобы влюбилась в меня. Тогда отец окончательно насядет и даже ультиматум выдвинет.
– Слушай, Алиса, – отстранился, прерывая тактильный контакт. – Давай сразу договоримся. Мне брак не нужен. И если ты…
– Стой-стой. Мне тоже, – заголосила Алиса и выставила вперед ладони, размахивая ими из стороны в сторону. – Мой интерес сугубо творческий. Ты вообще не в моем вкусе, Глеб. Без обид.
Сморщилась, словно я прокаженный. Немного стало неприятно, но я тряхнул головой и облегченно выдохнул.
