Ешьте меня, если словами не сыты!
Тело мое в ваших глазах вязнет
Будто бы в тине… И уже нет Риты.
Ночь коротка. Скоро рассвет забрезжит.
Так высоко я не взбиралась раньше.
С каждым укором я возвращаюсь реже,
С каждым ударом я ухожу все дальше.
***
Раскроется небо – свинцовое после дождя
И мне бы уйти…
Да бескрайность пугает началом.
Как прожито много
В пути от меня до тебя.
До нервного «всё!».
Но вчера я об этом не знала…
Прикована глупым прозреньем к немому стеклу,
Где капли размыты и время застыло послушно.
И куртка твоя, развалившись на кресле в углу,
Взирает на сжатые губы мои равнодушно.
Ненавижу сентябрь. Он лезет в мой дом напролом
Со своею безумною серою неразберихой.
Но совсем не о том я, поверь мне, совсем не о том,
Когда бьется листва в мои окна, а в комнате тихо.
Суматоха. И призрачны дни, как индийские фильмы.
Мне бы взять за грудки этот ветер, пощечин отвесить.
Ненавижу страдать… И молчать безутешно-дебильно.
Да, молчать! Потому что смиренностью мне не ответить…
Шум слепых непогод мне мешает, и ноет, и воет,
И смеется опять надо мной, что я жить не умею.
Но совсем не о том я, поверь, что не многого стоит
Этот желтый сентябрь, если чувства, как листья, стареют.
***
Охапку листьев соберу в ладони
Вот листик счастья, согнутый в дугу,
В цвета разлук окрашенный, утонет
Он в сотне лет на вымершем лугу.
Он вспомнит жизнь, еще не насладившись,
Лишь только начиная понимать
Очарованье слов, весну родивших,
И зрелый миг любви, и благодать…
Кто может знать, чей лист на древе счастья
Сорвется первым в откровенье глаз,
В восторге чувств, сгорая, может статься,
Иль в сырости сгниет в последний час?
Охапку листьев соберу в ладони.
Который мой из них согнут в дугу?
Минутки жизни в серых днях утонут,
Как желтый лист на вымершем лугу.
Не умереть хотелось мне, а спать.
Чтоб ничего не видеть и не слышать.
Как тарабанил марши дождь по крыше,
И как он клял меня в такую мать.
Как рвались все надежды словно вещи,
Израненные временем до дыр,
Как в темно-серый превращался мир,
Впиваясь в душу мыслями зловеще:
Уйти б от всех в небесные объятья!
Туда, где колокольчиком звеня,
Ещё не совершенную меня
Так ждут мои крылатые собратья…
Так было жить нельзя, как я жила!
Но, я ждала, ждала, ждала, ждала…
Однажды, лет двадцать тому назад, в поисках ответов на свои вопросы в трудные дни, в поисках истины в душе, мое одинокое сердце привело меня в старенькую церковь Александра Невского, что находится в центре города Россоши.
Тишину никто не нарушал, сладко пахло ладаном, на лавочках не сидели бабульки, народу не было совсем, и даже батюшка не появлялся. Тихо трещали тоненькие свечи у икон, словно разговаривая между собой на ангельском языке. Обрадовавшись этой бесконечно-глубокой тишине, я, не зная как правильно себя вести, просто пошла по кругу, вглядываясь на иконах в святые лики, в их глаза, рассматривая их руки, одеяния.
Хрупкие, прозрачные лучики света едва проникали сквозь небольшие оконца и, попадая на темную поверхность расписных стен, делали их еще более чудеснее. Но, мне мало было ощущать и видеть, мне хотелось большего. Ведь, я шла сюда за советом, значит, должна была его отыскать.
«Подскажи, Господи, – шептала я, как полоумная. – Подскажи, как вести себя в семье, с любимым, как сохранить, сберечь, не сорваться от боли? Чтобы во имя детей – не злиться, не ломать, не рушить, но, и чтобы душа не болела, не металась?»
