– Ничего не боюсь.
– Думаешь, что это подло по отношению к жениху? Или ты из женщин, что выходят за мужчину, с которым удобно и всю жизнь проедают ему плешь, что он не тот?
– А у тебя большой опыт?
– Не то чтобы, – с отвращением кривит губы. – Родители.
– О. Многое объясняет. У тебя просто не было примера искренней любви и крепких отношений перед глазами. Они развелись. А ты и не знаешь, как строить свои…
– Возможно, только они всё ещё вместе и продолжают мучить друг друга, – забирает пакет с едой и встаёт.
– Ещё хуже, – отшатываюсь подальше от Родиона.
– Так и? Ты рискнёшь доиграть со мной или побежишь к своему жениху, который даже не удосужился такси тебе вызвать, оставив одну на улице?
– Знаешь, что! – чуть не кидаюсь на него. – Я ничего не боюсь. Смотри, сам не испугайся!
– Чего же я должен испугаться? – нагло наклоняется к моему уху и просто выдыхает. – А?
От тепла его дыхания мурашки заполоняют всю шею, а мышцы сводит сладкой судорогой.
– Тебе виднее, – собираюсь с мыслями. – Какие комплексы ты решаешь этой игрой?
– Не всё сразу.
– О, так значит комплексы есть, – плыву в улыбке.
– У всех в современном мире они есть, – берёт под локоток и выводит из кафе, пока я пребываю в шоке от услышанного.
– Признавайся, – прорывает меня, когда подходим к машине. – Ты извращенец? Любишь жёстко? Не-ет… – ехидно щурюсь, – любишь, когда тебя заворачивают, как младенца и сосать сосочку?
Открывает дверь и замирает, задирая брови всё выше и выше:
– Ты откуда эту чушь берёшь?
– Что? Всё ещё хуже? У тебя микро?
– Ага, – кивает и идёт за руль.
Не поняла. Почему он не отрицает? Даже не моргнул, не скривился, не попытался реабилитироваться, опровергнуть. Я попала в точку? Не. Не может этого быть. Мужик симпатичный и с такой проблемой? Но с его деньгами сделал бы себе операцию по увеличению. Чего только в современной медицине нет.
– Я серьёзно, – впериваю взгляд в Родиона, как только пристёгиваю ремень безопасности.
– Я тоже. Всё ещё хочешь ко мне?
Челюсть отвисает, а ответить нечего. Все мужики компенсируют свои физические недостатки деньгами, властью или жестокостью. Неужто он серьёзно?
– Ты же пошутил?
– Хочешь проверить?
– Иди ты! – швыряю свою покупку прямо в Родиона.
А он без доли стеснения открывает её:
– Ты купила пакет в пакете? – запускает руку внутрь.
– Не смей это трогать! – тянусь забрать.
– Сама в меня запульнула им, а теперь запрещаешь трогать?
– Да. Отдай!
Выхватываю пакет и… рву его.
Какое счастье, что хоть агрегат в коробке без маркировок и картинок. Зато лубрикант и резинки мило остаются на коленях Родиона. Он их осматривает, а потом вздохнув возвращает упаковку с презервативами:
– Не мой размер, – а вот лубрикант открывает и нюхает. – Мм, дыня. Съедобный? – утыкается в состав.
А я соплю и пялюсь на мужчину, заворачивая вибратор в остатки пакета.
– Так мы будем доигрывать? У меня ещё один ход остался. Или могу выполнить то, что дважды выпало, – протягивает мне тюбик.
– Не надо выполнять, что выпало, – почти как робот, отвечаю, пытаясь сообразить, что сказать. – Может, в другой раз?
Что я несу?
– Ты предлагаешь встретиться ещё раз? Вроде игра была как раз для того, чтобы решить этот вопрос.
– Ладно! Поехали, но без глупостей! Я знаю кто ты, где живёшь и где работаешь! – угрожаю, а зачем не понимаю.
– Я должен испугаться?
– Да, – киваю и отворачиваюсь, пытаясь собраться с мыслями, и понять, что я творю.
