Вот же блядство!
Не знаю, чего я больше испугался – того, что нас с Юлей застукала моя девушка или своего неожиданного, неуместного стояка.
Господи, у меня встал на Мышь!
Видит бог, я этого не хотел, сам не понимаю, как так вышло, что я возбудился. Она вообще мне не нравилась от слова "совсем". Мышкина предательница, шпионка, стукачка. Я не могу её хотеть.
Как выяснилось, очень даже могу. Набросился на девчонку, завёлся с пол-оборота. Да что со мной такое?
Юлия Михайловна оказалась крепким орешком. Сколько бы я не накидывал ей работы, она всё вывозила. И личные просьбы выполняла с такой готовностью, как будто это ей надо, а не мне.
Сегодня только взбрыкнула. Согласен, с бельём уже был перебор. Я просто не знал уже, чем её пронять. И поймать на шпионаже не мог, вот и взбесился.
Так увлёкся Мышью, что забыл, где нахожусь. А теперь…
Блять, хоть в окно выпрыгивай.
С одной стороны Юля, которая теперь знает, что у меня на неё дикий стояк, с другой стороны Надя, которая тоже видит этот самый бугор на моей ширинке.
– Между нами всё кончено! – гордо вскинув носик, заявила Надя.
Что там говорят в таких случаях? Откуда мне знать, я ни разу в такую ситуацию не попадал, слава богу.
Дорогая, это не то, что ты подумала? Я сейчас всё тебе объясню?
Что? Что тут можно объяснить? Чувствовал себя героем мудацкой мелодрамы.
– Юль, выйди, пожалуйста, – попросил я насмерть перепуганную помощницу. Мы с Надей проводили взглядом девушку, едва ли не бегом бросившуюся к двери, я схватил со стола папку с документами и прикрылся ею ниже пояса. – Какого чёрта ты сюда припёрлась? – погнал я на Надю.
– Чтобы проверить, чем ты здесь занимаешься, – скривив кукольное личико, ответила Надя. – Я и правда поверила, что ты на работе устаёшь. А ты…
– Что я? Что?
– С этой…
– Что с этой? – Надя накаляла меня ещё сильнее Мышкиной. Я не собирался оправдываться ни за что. Мне делать больше нечего? – Мы целовались? Трахались? Что? Что ты мне хочешь предъявить, Наденька?
– Если бы я вошла на пять минут позже…
– Если бы, – усмехнулся я. – Вот тогда и был бы разговор. Кто дал тебе право оскорблять моих сотрудников? Зачем ты назвала Юлию Михайловну уродиной?
Надя явно не ожидала такого поворота событий. Она ждала объяснений от меня, а пришлось самой оправдываться.
– Да потому что она уродина! – топнула ногой девушка.
– Знаешь что? Ты сейчас пойдёшь и попросишь прощения у моей помощницы.
– Что?
– Что слышала!
– Да ты охренел, Котов?
– Пошла вон тогда! Это я тебя бросаю, поняла? Будешь своё высокомерие подружкам показывать. Мне не надо.
– Ты… Ты… – хлопала глазами и ртом Надя.
– Спасибо за всё, очень жаль, что так случилось, – добил я девушку.
Надя подскочила ко мне и залепила мне звонкую пощёчину. Что ж, заслуженно. После этого она застучала каблуками к двери, и я остался один.
С облегчением плюхнулся в кресло, потирая горящую щёку ладонью.
Прибежит ещё. Побесится и прибежит. Пусть подумает над своим поведением как следует.
Знаю я эту систему. Раз прогнёшься, два прощения попросишь ни за что, а потом сам не заметишь, как под каблуком будешь до конца жизни маяться и на рыбалку на коленях отпрашиваться.
Я не был рыбаком, но кто знает, чем я увлекусь в будущем?
Кое-как успокоившись, я пошёл к Мышкиной, потому что мы недоговорили ни фига. Щас я ей всё выскажу! Пусть признаётся уже, что стучит на меня моему бате.
Ввалившись без разрешения в её кабинет, я застыл на пороге, забыв, зачем пришёл. Юля сидела на диванчике в углу, закрыв лицо руками. Она что, плачет?
