— Восемь или девять лет, — пожимаю плечами.
— Ты же ради нее в десятый и одиннадцатый пошел, — ворошит он прошлое, выковыривая все то, что болит. — Чтобы ее видеть.
— Я пошел в десятый и одиннадцатый, чтобы в университет поступить.
— Российский, — напоминает. — Отец тебе тогда заграницу предлагал, а ты остался…
— Чего ты хочешь, Георг? — вздыхаю, понимая, что к чему-то он точно ведет.
— Правды, — отвечает и в глаза мне вглядывается. — Взял ее на работу, чтобы подкатить?
— Да. Чтобы быть рядом.
— Думаешь, в этот раз добьешься ее? Она заметит тебя? — режет по живому.
— Георг, прекрати, — прошу его и обратно к столу возвращаюсь. — Как по-твоему я должен был поступить тогда? Она юная школьница, а я старшеклассник. Это сейчас, в нашем возрасте, разница в пять-шесть лет воспринимается нормально, а тогда осудили бы. Я почти мужик, а она маленькая девочка. Отец рекомендовал не лезть пока. Выждать. Дать время чувствам. Я дал. Не прошли чувства. Действую.
— И что теперь планируешь делать? — спрашивает спокойно. Не осуждая. — У нее кольцо обручальное на пальце, Денис. Ребенок от другого в животе.
— Я уже кое-что сделал, — отвожу взгляд, понимая, что мой поступок ужасен. — И скоро она будет моей. Только моей.
— Денис, что ты сделал? — прищуривается Георг.
— Неважно, — бросаю и выдавливаю улыбку. — Потом расскажу. На нашей с Лерой свадьбе.
— Ты меня пугаешь, дружище… Мне стоит переживать?
— Стоит, — шепчу и хмыкаю. — Потому что если она узнает, то не видать мне свадьбы с ней.
— Чувствую я, пахнет тухлым чем-то…
— А ты не принюхивайся! — советую ему, подмигнув. — Скоро будем вместе с сыновьями гулять.
— Ты собираешься воспитать чужого ребенка?
— Если бы…
Валерия
На следующий день в офис приезжаю раньше назначенного срока. Волновалась и переживала, что в дороге может что-то произойти, и я опоздаю.
Тогда Сабуров меня точно уволит! Он ведь такого не любит.
Но благо работа для меня находится. Мне доверяют подготовить конференц-зал для встречи румын. Вместе с секретарем Дениса Богдановича расставляем бутылочки с водой, стаканы, блокноты, папки и прочую канцелярию.
— Обычно на твоем сроке всех в декрет отправляют, а ты, наоборот, на работу, — вздыхает Татьяна.
Женщина лет сорока. Болтушка. Но добрая душа. Даже внешне душка и милашка.
— Так вышло, — пожимаю плечами и продолжаю красиво укладывать ручки.
— У вас все готово? — Денис Богданович заходит к нам и взглядом осматривает круглый стол. — Здесь, — поднимает рассадочную карточку. — Опечатка. Исправить, — отдает ее Татьяне, пробегая взглядом по другим.
— Опечатка? — спрашиваю я и подхожу к ним. Заглядываю за плечо секретарши и… вижу опечатку.
Но не в имени, фамилии, а в названии должности человека.
— Как вы это заметили? — не могу сдержать вопроса и перевожу взгляд на Сабурова.
— Так, Денис Богданович знает румы… — начинает Татьяна, но, встретившись со взглядом босса, замолкает.
— Вы знаете румынский? — округляю глаза от удивления.
— Знаю, — не отпирается и испепеляет свою секретаршу выражением лица.
— Тогда зачем я вам? — недоумеваю.
— Для статуса полагается иметь переводчика, — отвечает явно нехотя. — Поэтому острой необходимости в переводчике не было. Я прекрасно справлялся и сам.
«Справлялся и сам», — бьется в моей голове и разбивает все мои надежды на счастье и обеспеченность моей крохе.
Если он может и сам, то меня могут уволить в любой момент. И тогда…
