Бота-Шарлотта - страница 9

– Правда? – воскликнула Бота.

– Чистейшая! – засмеялась хозяйка.

Кукла снова захлопала в ладоши так аккуратно, будто боялась слишком сильными хлопками нарушить хрупкую надежду. Вечером после занятий Жюли сдержала обещание – они побывали в трёх магазинах, но этого оказалось недостаточно – шляпок такого микроскопического размера нигде не было.

– Да вы бы сшили ей шляпку сами, раз уж так сильно хотите, – снисходительно посоветовала полная и добродушная продавщица, сочувственно глядя на странную девушку, играющую в куклы.

Жюли задумалась. Она никогда ничего в своей жизни не шила, но попробовать можно было. Поблагодарив женщину, Жюли посмотрела на часы – она ещё успеет поискать ткань. Позвонила какой-то подруге, узнала, в каком магазине можно купить всё необходимое, и они с Ботой отправились по нужному адресу. Тканей разных оттенков малинового цвета, к бешеной радости куклы, в магазине оказалось много: и шёлк, и атлас, и шифон, и шерсть, и ещё какие-то с неизвестными Жюли прежде названиями. Ей понравился креп-жоржет, но Бота была против – только атлас! Он так магнетически переливался и среди всех других был самый яркий.

– Чарли, ну это уж слишком! – говорила Жюли, подмазываясь. – Как ты с твоим-то этническим нарядом собираешься носить такую кричащую блестящую розовую шляпу? Под такую тебе придётся весь гардероб менять.

– А можно? – с надеждой спросила кукла.

– Нет.

– Но почему? Я всю жизнь в этом наряде.

– Потому что если я надену на тебя какое-нибудь розовое гламурное платье и чулки, ты перестанешь быть Ботой.

Кукла насупилась.

– Я и так перестала быть Ботой!

– Ты перестанешь быть такой… ну, такой самобытной казашкой, каких во всей Франции больше не найти.

– А зачем так важно быть самобытной казашкой? – сердилась Бота ещё больше. – Я ведь живу теперь в Париже?

Жюли уходила от ответа, и это вызывало у куклы некукольную досаду. И вообще, что она хотела этим сказать – этнический наряд? Прежде Бота как-то и не замечала, во что одета, а теперь заподозрила неладное. И почему Жюли так упрямится с именем – целая загадка. В Казахстане таких кукол, как она, на одной только выставке пруд пруди, а всех, может, и не сосчитать. Б-о-т-а – ну что за имя?

– Б-о-т-а – ну что за имя? – не унималась кукла. – Я что же, теперь не имею права надеть розовую шляпку, если меня так по-дурацки назвали?

– Почему же по-дурацки? У тебя нежное имя. Эмилия сказала, оно означает «маленький верблюд».

– Верблюд??? Маленький верблюд? – Бота закатила глаза и застыла. Словно была просто куклой – обыкновенной, неживой, шарнирной куклой.

– Вам помочь? – раздался позади голос консультанта.

– Да, пожалуйста, мне нужен метр этого атласа и нитки такого же цвета. И, может быть, вы могли бы подобрать мне такие же малиновую пуговицу и ленту.

Из магазина кукла и её хозяйка вышли с полным набором всего необходимого для шитья. Но Жюли предупредила, что заняться шляпкой сможет только в выходной и что за результат она не ручается – из такой «кричащей» ткани сложно будет изготовить элегантный головной убор. «Какая разница?», недоумевала Бота. «Большая, – аргументировала девушка. – Стиль начинается с самого начала!». Кукла ничего не поняла и, признаться, понимать не старалась – какое ей дело, когда в сумке Жюли уже наполовину лежит её малиновая мечта.

Всю первую половину субботы Бота с удовольствием просидела у окна. Теперь, когда она видела дам в шляпках, была счастлива и спокойна – и у неё будет такая. Даже лучше. А во второй половине дня она впервые осталась дома одна, без Жюли. Хозяйка поехала по каким-то своим делам. Кукла без устали крутилась перед зеркалом, заматываясь в чудесную ткань, которой скоро положено было стать замечательной шляпкой. Она завязывала её на голове тюрбаном, который всё время разваливался, но неустанно проделывала это снова и снова, чтобы, прищурившись, представлять себя в заветном головном уборе. Вечером Жюли нашла её на комоде в густых малиновых складках – устав от изнурительного модного труда, бедняжка уснула раньше положенного.