— Прости, я подожду снаружи, — бросаю Матвею и подрываюсь с места.
3. Глава 3
Недовольные зрители шипят на меня, пока я пробираюсь по проходу. Плевать. Сейчас важно выбраться отсюда. Не глядя по сторонам и боясь обернуться, кое-как пробираюсь к выходу, распахиваю красную металлическую дверь и вываливаюсь наружу. Упираюсь ладонями в колени, глубоко вдыхаю, наполняя грудную клетку свежим воздухом. Немного отпускает. Медленно выпрямляюсь. Сбоку от большой квадратной колонны, подпирающей потолок в центре холла, вижу красный плюшевый диванчик. Топаю к нему широкими шагами. Падаю на мягкую поверхность, откидываюсь на спинку, закрывая глаза.
Я могла увидеть его лицо. Мне не хватило совсем немного смелости. Тихо рычу и с размаху бью кулаком сидушку. В таком положении сижу в ожидании Матвея до самого конца боя. Чтобы скоротать время и утихомирить волнение, играю в бестолковые игры на телефоне. Мне бы уйти, но совесть не позволяет так поступить. А он, как назло, сидит до финала.
Наконец оживленная толпа вытекает наружу, галдя и жестикулируя. Вижу знакомое лицо.
— Матвей, — машу ему.
Он обращает на меня внимание, улыбается, направляясь в мою сторону.
— Чемпион победил, — воодушевленно кричит он, еще не дойдя до меня. — Я за него болел. Он мой кумир!
Волна радости, приправленная небольшим удивлением, заливает сердце. Я даже не думала, кто выиграет бой. Но сразу понимаю, о ком идет речь. В душе я не сомневалась в его победе. В отличии от прошлого боя.
— А второй боец? — чувство страха скребется коготками по спине.
— А что с ним? Проиграл, конечно, — Матвей недоуменно вскидывает бровь. — Пойдем, — он хватает меня за руку. Ведет через весь холл.
— Куда мы? — я еле успеваю за ним.
— Там сейчас будет пресс-конференция. Знакомый журналист сказал, — он оборачивается и машет рукой в сторону. — Постоим в стороне, послушаем.
Стараюсь затормозить, но Матвей как таран несется вперед. Заворачиваем за угол и останавливаемся перед открытым входом в небольшом зале. У дальней стены за длинным столом сидят оба бойца. Рыжий изрядно потрепан — под глазом наливается синяк, скула наспех обработана, но в целом выглядит нормально. Помимо нас в зале еще человек тридцать, но я их не замечаю. Мой взгляд прикован ко второму бойцу. Он, сложив руки на груди, улыбается, отвечает на вопросы журналистов.
Не могу отвести глаз, сдвинуться с места, пошевелиться. Просто стою в дверях и пялюсь как дура.
— Рот закрой, — шепчет на ухо Матвей.
Нехотя перевожу на него взгляд.
— Ой, — понимаю, что, и правда, стояла с открытым ртом. Щеки тут же теплеют.
— Давай, пожалуйста, дождемся конца? Я только возьму автограф, — тихо говорит Матвей, сжимая мою руку.
Не слушаю его. Неотрывно смотрю на одного единственного человека, дающего сейчас интервью. Вот она — несправедливость жизни! Я сбежала с боя, чтобы стоять и наблюдать за бойцами в небольшом зале, где достаточно сделать с десяток шагов, и можно дотронуться до любого из них. Хочется развернуться и уйти отсюда. Но увидев его так близко, я уже не могу этого сделать.
Он не изменился, только, кажется, стал больше, массивнее. Окидывает присутствующих насмешливым взглядом, о чем-то шутит, все вокруг смеются. Не улавливаю ни слова — в ушах вата. Он выглядит нормальным. Может быть все обошлось? Вдруг он справился?
Спустя время присутствующие начинают подтягиваться к столу с бойцами.
