Впрочем, теперь, когда его восстановили в должности и вернули в Клинику все должно поменяться. Совсем скоро здесь не будет этих ужасных аппаратов искусственного жизнеобеспечения, искусственной вентиляции легких, капельниц, пульсометров и прочего чудовищного оборудования. Во всяком случае, Кальцер непрозрачно намекнул ему об этом. Пара месяцев на Ферме, и все пойдет на лад. Что не говори, а терять ему уже почти нечего – слишком долго Клиника кормила его завтраками, обещая всю необходимую помощь. И вот, к чему это привело.
Виктория Ауттенберг возникла в гостиной следом за ним. Она еще слишком молода, чтобы быть хорошим специалистом, но Клиника прислала именно ее. Кто знает, может эта девчонка с капризным лицом – настоящий гений. Во всяком случае, свою работу она знает, и делает хорошо уже не первый месяц. Интересно, чем Ферма купила ее?
– Доброй ночи, доктор Кестнер, – сухо произнесла она, зевнув, – Или, правильнее сказать: доброе утро?
– Не называйте меня доктором, – отмахнулся Рейнхольд, искренне надеясь, что она не заметила, как он пялился на нее со спины – Вы же знаете, что я совершенно ничего не понимаю в медицине.
– И, тем не менее, в Клинике вас очень ценят. Особенно, после того, как вы изобрели эту штуку…
«Изобрели эту штуку». Да уж, хорошая краткая хронология последних десяти лет его жизни. Авария, болезнь Катрин, развод с Мелиссой, бессонные ночи в лабораториях и мастерских, чтобы медсестра, отправленная в его дом Фермой Трупов сказала: «Славная вышла штука. Вы молодец».
Он постарался улыбнуться.
– Да, спасибо. Как себя чувствует Катрин?
– Сегодня без изменений, – покачала Виктория очаровательной головкой, – И хочется верить, что все будет так же.
– Ну, уж нет. Я буду надеяться, что она выйдет из комы, – сухо сказал он, – Тем более что ее болезнь…
– Нет-нет, я не это имела в виду, – вспыхнула девушка, и на ее щеках проступил очаровательный румянец, приложив ладони к горлу, будто на шее ее затягивалась невидимая петля, – Конечно, я хотела сказать, что…
«Черт, приятель, прекрати пялится на эту красотку, – одернул он себя, – Ты – взрослый человек, у которого куча своих проблем. Не нужно добавлять еще. Но, она хороша. Этого не отнять»
– Все в порядке, – соврал Рейнхольд, – Простите, если слишком резок. Сегодня слишком тяжелый день. Я немного на взводе.
– Клиника снова начала прием гостей? – она прекрасно знала ответ, но все равно спрашивала. Человек, отправленный Кальцером не только должен заниматься его дочерью, но и быть в курсе всех новостей Фермы.
– Что-то вроде того. Вам же известно, – грустно улыбнулся он, покачиваясь от усталости, – Так зачем спрашивать?
– О, герр доктор, мне известны только кое-какие мелочи, ничего важного, – ему искренне захотелось верить, что в медицине она разбирается лучше, чем врет, – Общие черты, да…
– Я понимаю, – сказал Рейнхольд, расстегивая воротник рубашки, – Не будем об этом. Раз уж мне удалось вырваться на несколько часов из Клиники, можете отдыхать. Машина за мной придет в шесть. Так что, у вас есть время поспать, если хотите.
– В этом нет никакой необходимости, – ответила Виктория скорее испуганно, чем удивленно, – Тем более, что господин Кальцер…
– Никто не узнает, если вы вздремнете, и оставите меня с дочкой наедине, – отозвался Рейнхольд твердо, – Обещаю. До вашего прибытия, я заботился о Катрин сам, так что не волнуйтесь. Я опытный, я справлюсь.
