Я стискиваю зубы. Мстительный идиот. Где бы ты был со своей миссией, если бы не многомиллионные продажи, которые обеспечивает мой отдел? Будучи в курсе консервативности Андреева, он нарочно представляет «Аэлиту» низкосортной торговой сетью, хотя это далеко не так. Сегмент «Алёнок» — это одна полка, а в остальном магазины Лисицыной представляют брендовый масс-маркет, перемежающийся «средним» премиумом.
Карандаш выпадает из рук генерального, и он задумчиво поджимает губы. Знак — хуже не придумаешь. Это означает, что он возьмёт время на раздумья, а позже вызовет Гордиенко к себе, чтобы ещё раз всё обсудить. Моя задача — попасть к нему раньше. Аргументов, чтобы оспорить потенциальный ущерб имиджу компании у меня масса, но сейчас их лучше не озвучивать, чтобы не перегружать генеральному мозг.
— Хорошая была идея с «Аэлитой», Мирра, — намеренно задержавшись в дверях, Гордиенко одаривает меня издевательски-сочувственной улыбкой. — Страшно подумать, какие денежные бонусы она тебе сулила. Я давно говорю Андрееву, что нашей компании твой провинциальный стиль работы не подходит.
Я осматриваю его модный пиджак на предмет несовершенств вроде налипшей нитки, но ничего не нахожу. Это не мешает мне придвинуться к нему вплотную и несколько раз провести по плечу, чтобы смахнуть невидимую пыль.
В этот момент мимо нас проходит Серёжа Ледовский, и мне приходится значительно понизить голос, чтобы не травмировать его интеллигентскую психику.
— А не пошёл бы ты на хуй, Матвей Андреевич? Надеюсь, ты меня ясно услышал?
Я не позволяю себе насладиться тем, как его тонкие, словно рыболовная леска, губы примут форму обруча, и, развернувшись, ухожу. Этой фразой я только что превратила нашу многолетнюю холодную войну в кровавую бойню.
ПМС у меня, что ли? Конечно, нужно было сдержаться — пять лет это удавалось. К счастью, подобная выходка не грозит мне увольнением: я слишком ценный сотрудник, Андреев не сентиментален, и к тому же объяви Гордиенко об оскорблении — в офисе его засмеют. Но проблем у меня однозначно станет больше. С другой стороны, должны же в моей жизни быть какие-то радости. Никита, будто почувствовав, что дело идёт к разрыву, стал ещё более занятым, пробежки в парке пришлось отменить из-за недели дождей, а выходные я провела дома с книгой, потому что Вика, с которой мы договорились сходить на концерт, в последний момент уехала лечить заболевшего любовника. И Савва мне, конечно, больше не пишет — ведь я удалила приложение.
10. 10
С работы я выхожу в положенные семь вечера, не задержавшись в офисе ни минутой дольше. Такое случается, когда Андреев решает провести время с семьёй и уезжает домой после обеда. Это играет мне на руку, потому что Гордиенко, отчаянно желающий меня размазать, не имеет возможности попасть к нему в кабинет. Сражаться за контракт я начну завтра — сегодня морально истощена.
Сейчас я нахожусь в том редком состоянии, когда возникает слабовольное желание пожаловаться кому-нибудь. Рассказать, с каким трудом я добилась встречи с Лисицыной, как тщательно готовила предложение по ценам и каким непростым на деле вышел разговор.
Лисицына — циничная сорокадевятилетняя тётка, из тех, кто прогрыз путь к большому успеху сам. С такими редко бывает легко, но мне, пусть и не сразу, удалось найти с ней общий язык. И всё это может пойти прахом, в случае если мстительному мудаку Гордиенко удастся настоять на своём. Жаловаться генеральному на предвзятость его заместителя смысла не имеет: на гендерную принадлежность в нашей компании закрывают глаза. Хочешь руководить — не создавай проблем.
