– Это Моррис. Говард, мне требуется твоя помощь.
– Как срочно? Видишь ли, я занят сборами в антарктическую экспедицию. Я куда-то положил очки, уже весь дом обыскал, а всё никак найти не могу.
Рассеянность профессора могла проявляться по несколько раз на дню.
– Посмотри в книгах на столе, – посоветовал друг. – Наверняка, ты опять заложил очками нужное место, – он знал, такое часто случалось.
– Ага, нашлись, благодарю. Так что ты хотел?
– Нам необходимо увидеться как можно скорее. Сегодня?
– Сегодня я занят. Завтра.
И он бросил трубку. Любитель древних книг всю жизнь был таким, сколько Моррис его знал – слишком поглощён своими занятиями и погружён в исследования, чтобы придавать значение простой вежливости и манерам, но в душе и на деле достойнейший из людей и верный товарищ, о котором только можно мечтать.
Тогда инспектор решил, пока за окном царит солнечный приятный день, наведаться в церковь Святого Духа. Возможно, ему повезёт, и он сможет разобраться с проблемой ночных шумов и обнаружить источник прочих безобразий. Он отобрал людей для небольшого отряда и лично стал в его главе.
Они долго искали того человека, у которого могли быть ключи от ворот церковной ограды и входной двери самого здания. Не сразу выяснилось, что им является старик-сторож собора Архангела Михаила за два квартала от данного места. Было неясно, каким образом кто-либо вообще мог попасть внутрь церкви Святого Духа, тем более что ни амбарные замки, ни цепи не были повреждены. Моррис не без дрожи вошёл первым, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям – но безотчётной тревоги как не бывало. При свете дня это была самая обыкновенная заброшенная церковь.
Внутренне её убранство оказалось сильно запущенным. Почти все витражи пришли в очень жалкое состояние, а по двум стенам к потолку тянулись длинные трещины, из-за которых здание и закрыли два года назад. Пыльные скамьи и пустой алтарь с большим деревянным распятием над ним словно вышли из начала прошлого века. Конечно, помещение не отапливалось, и орган на хорах без сомнения находился в нерабочем состоянии, хотя его свинцовые трубы матово блестели, отражая лучи полицейских фонариков.
Моррис предпочёл лично подняться по шаткой чугунной лестнице и осмотреть инструмент, но толстые слои пыли повсюду доказывали, что по ночам никто не мог играть на нём, и, если быть точным, внутрь церкви вообще никто не заглядывал уже довольно давно.
В подвальное помещение проникнуть не удалось, дверь туда была обита железом и заперта на огромный, слегка проржавевший замок, ключа от которого не оказалось даже у соборного сторожа. Окна же в подвал с улицы были наглухо заколочены досками.
Ничего подозрительного обнаружить не удалось, поэтому полицейским оставалось только уйти, надёжно заперев за собой все имеющиеся двери, однако инспектор посчитал нужным на время оставить ключи у себя. И ещё: когда они возвращались в участок, он оглянулся и, кажется, заметил у церковной ограды какого-то ребёнка в отцовском пальто, который с интересом разглядывал церковь, но, возможно, ему привиделось, потому что буквально в следующую секунду на том месте уже никого не было.
Хотя обыск в церкви ничего не дал, Моррис был уверен, жителям Друри-лейн и Хай-стрит предстоит очередная тяжкая ночь, и с нетерпением ожидал завтрашней встречи с другом.
Когда на следующее утро Говард Крофт объявился в участке, Моррис незамедлительно посвятил его в детали своего нового дела, рассказав всё без утайки, в том числе и своё бегство в ночи, а потом достал записную книжку и зачитал неудобопроизносимые слова, воспроизведённые немым беспристрастным свидетелем – фонографом.
