– Где мои 18 лет? – с горечью вымолвил я. Плюнул на своё изображение в зеркале и пошёл знакомится с ангелом.
В столовой уже все завтракали. Традиционно в мисках геологов белела овсянка. Дымился в кружках черный чай. Посреди стола возвышалось блюдо с сухарями. Поверх сухарей толстым слоем краснели крупинки свежей красной икры. Кто-то утром успел приготовить «пятиминутку».
В центре стола восседал прилетевший ангел – девушка лет 20. Она была безупречна: среднего роста, яркая, приветливая, стройная. Очень походила на утреннее солнышко. Круглое лицо, русые волосы. Рыжие локоны. Очень женственная улыбка и сияющие проникновенные глаза.
Пронзительный взгляд с раскрытыми настежь лёгкими ресницами, лоб задумчивый, нос ровный и смелый, открытое лицо, страстное и волевое, губы улыбчивые и гордые, надлобье открытое, щёки припухшие, уголки смеющегося рта – искренние, с тенью былой печали.
Всё наше мужское население ошалело. И оказывало девушке непревзойдённое внимание. Следует отметить, что женщина, находясь в поле среди мужчин геологической партии, невольно становилась мадонной, олицетворяющей царство света. Мужики, словно по гласу небесному, переставали материться, в дождь выпрыгивать босыми из палаток в одних трусах. Все становились побритыми, приодетыми, услужливыми и вежливыми. Женщина у геологов в поле, как «Свобода на баррикадах» на картине Делакруа, обожаемая и зовущая к победе.
– Ой! Здравствуйте! Меня зовут Лариса Ларина! Я учусь на последнем курсе во Владивостокском политехническом институте. Приехала к вам на преддипломную практику.
– Доброе утро, Лариса. Прекрасно! Ребята поставьте девушке палатку, где она скажет. И выдайте ей спальник, вкладыши и спецодежду. Сергей, ознакомь дипломницу с проектом наших работ. Лариса! Сегодня отдыхай, а завтра – в маршрут.
– А можно мне взять шефство над студенткой? Обустроить её быт и рассказать о нашей работе, – неожиданно оживился Эрик. – Я сегодня на базе. И у меня будет время познакомить гостью с нашей природой и объектами поиска.
– Это на усмотрение Ларисы. Смотри, не переусердствуй!
Над головой пронёсся с рёвом вертолёт. Он пролетел так низко, что все сжали головы в плечи. От винтов вертолёта закачался брезент над нашими головами.
– Пограничники. Браконьеров ловят! – заметил Сеня. – Рыба на нерест по реке идёт. Все оживились: и браконьеры, и егеря, и пограничники.
– Мужики! Кончай хорохориться – всем на выход в маршруты, – грозно крикнул я.
И все, собрав рюкзаки, не спеша потянулись сгорбленными двойками в тундру.
Мы с Коляном собрались исследовать южный участок. Он располагался за рекой и простирался на десятки километров в сторону Срединного хребта. Я шагал впереди, ориентируясь по компасу и вешкам топографов, проводивших рекогносцировку нашей площади.
Было здорово и привычно, сжимая в руке деревянную ручку геологического молотка, равномерно идти, считая шаги по тундре, когда под ногами качается и пружинит торф, а впереди светятся такие непостижимо далёкие синие горы Срединного хребта. Уходить все дальше и дальше от себя и своих мыслей в наплывающие облака, всё время ощущая вокруг безграничное одиночество и живую жизнь тундры, как будто всё враньё и несправедливость в мире сдохли, а есть только эта узкая утоптанная звериная тропинка в болотистой почве, ведущая куда-то в непостижимость.
За мной уверенно и старательно брёл Колян. В рюкзаке у него качался лоток с пустыми мешочками для проб. Все мысли его были о Гале. Он опять не спал. Был бледный, похудевший, истощённый.
