Они говорили (если это можно было назвать разговором) об опасностях, исходящих от Шотландии и Франции. Арран слушал вполуха. Похоже, его больше занимала пчела, жужжавшая возле окна. Елизавета предприняла новую попытку вернуть его в русло политики.
– Господин Арран, это угроза не только для Англии. Это угроза всему протестантскому миру, и мы должны быть готовы ее отразить.
Пчела жужжала. Арран неохотно оторвался от созерцания ее пируэтов и кивнул:
– Я в полном распоряжении вашей светлости.
Никак она ослышалась? Он назвал ее «ваша светлость»? Очень хотелось напомнить, кто она такая, но Елизавета заставила себя сдержаться.
– Вам необходимо вернуться в Шотландию и возглавить сопротивление лордов-протестантов правлению королевы-регентши. – Елизавета пыталась хоть на чем-то сосредоточить его внимание. – Они с нетерпением ждут вашего возвращения. Совместными усилиями мы можем свергнуть власть католиков в Шотландии и разрушить их союз с французами. С вами поедет Томас Рэндольф, мое доверенное лицо.
Сопровождающий был как нельзя кстати, иначе герцог мог заблудиться и поехать совсем в другом направлении.
Арран поклонился и поцеловал ей руку.
– Постойте, а как же мое предложение? – вдруг спросил он, будто во время их разговора находился в другом месте.
– Об этом мы поговорим позже, – твердо, но с ослепительной улыбкой ответила Елизавета.
Похоже, этот дурень не в ладах с головой. Пусть Рэндольф зажмет его в угол и простыми, односложными словами объяснит, чту ей надобно от него. Затем оставалось молить Бога, чтобы герцог все это уразумел и смог осуществить ее замысел. Однако после встречи с ним Елизавета сильно в этом сомневалась. Ни о каком браке с Арраном не могло быть и речи. Ей хватило пяти минут разговора, чтобы вычеркнуть его из числа претендентов.
– Ты фальшивишь! – упрекнула его Елизавета.
– Нет, это твои уши искаженно воспринимают звуки! – парировал Роберт.
Елизавета выхватила у него гитерну[1] и стала наигрывать мелодию, наслаждаясь красотой инструмента и изяществом его линий. Звук у этой гитерны оказался просто божественным. Роберт признал свою неправоту. Как и все в ее роду, Елизавета была наделена тонким музыкальным слухом.
– Браво! – зааплодировал Роберт.
Они сидели в галерее Виндзорского замка на диванчике возле окна. С утра они замечательно поохотились, затем отлично подкрепились и отдохнули. Теперь можно было и помузицировать. Придворные слушали их музыку, держась на подобающем расстоянии.
Елизавета принялась наигрывать веселую куранту, но вдруг оборвала игру, заметив приближающегося Сесила. В отличие от цветастых нарядов ее придворных, государственный секретарь не изменял своей привычке одеваться строго.
– Ваше величество, мне необходимо с вами поговорить, – произнес Сесил, удостоив Роберта едва заметным кивком.
– Уильям, это срочно? – поморщилась Елизавета.
– Думаю, что так, ваше величество.
– Идем.
Елизавета нехотя поднялась и прошла в комнату, где собирался Тайный совет.
– В чем дело, мой Дух?
Сесил откашлялся.
– Ваше величество, я вынужден вам это сказать. Слухи о вас и лорде Роберте зашли слишком далеко. Этот отчет получен мною сегодня. Двор вовсю обсуждает новость, будто вы беременны от него.
Сесил подал ей бумагу.
Елизавета громко рассмеялась:
– Уильям, мы с тобой оба знаем: это чья-то нелепая шутка или досужий вымысел! Тебе известно мое намерение жить и умереть, оставаясь девственницей.
