Поездка заняла не больше пятнадцати минут, и, когда дирижабль приземлился, я почувствовала даже некоторое разочарование. Всё-таки прав был Лукас: чем больше я вижу, тем меньше тороплюсь вернуться в свой мир. Как минимум, здесь можно подзадержаться.
Мы остановились на “перроне”, высоком деревянном помосте, и огляделись.
– И… куда нам теперь?
– Куда скажете, мисс.
– Тогда смотри… – я развернула выданную Джеферсоном карту и показала на небольшую круглую площадь. – Храм Богоматери. Знаешь дорогу?
Габриэль взял карту и, внимательно глядя в неё, стал медленно спускаться с помоста.
– Сейчас сядем в омнибус, – он ткнул пальцем в изображение дирижабля, – и по этой дороге поднимемся к Северным Вратам. А там уже рукой подать. Ещё какие-нибудь пожелания?
– Для начала просто храм, – решительно ответила я и, перепрыгнув через две последние ступени, пробежала несколько шагов по мостовой. Глубоко вдохнула сладкий вечерний воздух. – Как же хорошо-то! Свобода…
Габриэль усмехнулся. Сложив карту в несколько раз, он протянул её мне обратно.
– Вам самим не тошно без конца в храме сидеть? – спросила я, пряча лист в небольшую сумочку на длинной лямке. – Уже неделю почти провели там безвылазно.
– Тошно, – честно признался Габриэль. – Пока не начались проблемы, мы могли хотя бы время от времени покидать храм, крылья поразмять, дела свои решить. Но, сами понимаете.
Я хлопнула Габриэля по плечу и поймала себя на том, что он выше, чем кажется. Иллюзия сбивала с толку даже меня.
– Очень надеюсь, что всё это скоро закончится. В любом случае, у нас сегодня выходной, и можно насладиться этим сполна!
Скоро мы сели в омнибус – маленькое подобие автобуса, которое двигалось на паровой тяге, и колёса у него напоминали скорее о поездах. Рядом проезжали автобусы поскромнее – их уже тянули кони. Коней вообще было довольно много, как и уборщиков на улицах, которые обеспечивали чистоту. Цветущие деревья обдавали приятными ароматами, облака над головой окрасились в оранжевый, а впереди меня ждала встреча с Сумраком, и сердце сжималось от радости и тоски одновременно.
Наконец, круглая площадь. Храм с крутой острой крышей и шпилем, увенчанным маленьким солнышком. С чувством особого благоговения я вошла в открытую Габриэлем дверь, поднялась по ступеням и оказалась на балкончике над круглым залом, во главе которого сидел на ступенях Сумрак.
У меня перехватило дыхание.
Я бы узнала его из тысячи. По позе. По походке. По жестам. По тому, как он поводит плечами.
С балкона вниз вели две лестницы вдоль изогнутых стен, но я не решилась спускаться, почему-то опасаясь, что дракон заметит меня. И, стараясь не дышать, прислушалась к его ровному, сильному голосу.
– … Но мать не могла принять того, что её сыновья истребляют друг друга. Наверняка у многих из вас есть дети. Только представьте, что один из них пойдёт войной на второго, смогли бы вы видеть это? И Золотая Драконица тоже не могла. Разозлившись, она наслала на долину страшный пожар, который уничтожил всё в округе. А после плакала горючими слезами, которые дождём пролились на долину, а после взмывали в небо тысячами синих бабочек.
Сумрак замолчал, наполнив зал тяжёлым раздумьем. Я обернулась на Габриэля. Он стоял рядом, сложив руки на перилах, и задумчиво разглядывал присутствующих, словно каждый из тех, кто слушал проповедь, мог быть потенциальным убийцей. Наверняка использовал что-то из своего арсенала психической магии.
