Брак по любви - страница 28

– Я тоже тебя люблю, – отозвался он.

Пациент был располагающим к себе молодым человеком, умным, красноречивым, самоироничным и обаятельным. Остро осознающим свои привилегии. Наотрез отрицающим свою боль. Шандор задумался, не пора ли ему вмешаться. Он достаточно наслушался обо всем, что не выстрадал его новый пациент, обо всех проблемах, которыми он не был обременен, дарованных ему благах и бесконечных причинах, по которым он не должен быть таким, как есть.

«Подожду», – решил он. Если за прошлый год Шандор чему-то и научился, так это тому, что британцы более свято соблюдают иерархию боли, чем американцы. В большинстве своем американцы менее склонны пренебрегать собственными страданиями только потому, что кому-то где-то пришлось гораздо хуже.

Шандор откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. На удивление, удовольствие от сидения в кресле Роберта почти не притупилось. Если его тесть наблюдал за ним с небес, то наверняка кипел холодной-холодной яростью при виде того, как Шандор в мешковатых вельветовых брюках и поеденном молью свитере практикует в его кабинете вуду на сбившихся с пути пьяницах, азартных игроках, наркоманах и жертвах всевозможных зависимостей – слабовольных, никчемных или по воле рока наделенных «химическими дисбалансами» или неприспособленными мозгами. Доктор Роберт Эллиот Хиткот-Драммонд, член Королевской коллегии психиатров, член Королевского общества, лауреат медали Гаскелла и член Ордена Британской империи, занимался исключительно недугами и их лечением. Таблетками, инкарцерацией, электрошоковой терапией. Все остальное – вздор.

– В некотором смысле, – произнес Шандор, поскольку пациент закончил перечень даров своей судьбы, – вы уже сделали самый трудный шаг к выздоровлению, просто придя сюда. Я бы хотел, пользуясь моментом, отметить это. Давайте вместе признаем, что вам потребовалась смелость, чтобы обратиться за помощью. Похвалы вас смущают?

– Уф-ф. – Красноречие покинуло пациента. – Эм-м. – Он тряхнул головой, и челка упала ему на глаза. – Выздоровление? Не знаю. Ну, то есть… Когда вы так ставите вопрос, я чувствую себя каким-то жуликом, потому что…

– Потому что? Вы не больны? – улыбнулся Шандор. – Вы не аддикт?

– Даже не знаю, подхожу ли я. Ну, под определение аддикта. Наверное, я хочу сказать, что от слова «выздоровление» у меня чувство, словно я пытаюсь отвертеться. Как будто я ни за что не в ответе.

Мальчик – румяные щеки и полная верхняя губа придавали ему юный вид – был зависим от самокритики.

– Возможно, вам станет легче, если вы подумаете о том, что латинское слово recuperare – «выздоравливать», «восстанавливаться» – также означает «снова получать». Какую потерю вы хотите снова найти? – Шандор выдержал паузу. Англичан, как правило, смущают подобные вопросы. Они смеются, конфузятся или отвечают на другой вопрос, который им не задавали.

Молчание тянулось. Шандор неотрывно смотрел на кофейный столик – круг из дымчатого стекла на пересекающихся резных ножках из тикового дерева. Модерн середины века, винтажный образец датского дизайна, известный как «стол-паук», – настоящая прелесть, хотя, по словам Мелиссы, не обязательно быть мозгоправом, чтобы сообразить, почему Шандор сохранил кабинет Роберта неизменным. Жена, разумеется, была права. Однако Шандору действительно нравился этот стол. И это кресло. На широкие подлокотники, покрытые буком, удобно класть записи. Также Шандор души не чаял в мини-баре розового дерева и двухъярусном коктейльном столе с суровыми металлическими ножками и изысканной мозаичной инкрустацией. И письменном столе с выдвижными ящиками орехового дерева, посеребренными ручками и серым лаковым подстольем в стиле ар-деко. Единственным, что Шандор заменил, был диван, потому что черная кожа и хромированный металл выглядели слишком негостеприимно.