Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на окна отцовского особняка.
– Может, своё согласие сначала ты мне дашь?
– Что? – думаю, что мне послышалось. – Согласие на что?
– Выходи за меня.
Я знала, что Стасу очень нравлюсь. Что наши отношения вот-вот перейдут на новый уровень. Но он своим вопросом удивил, мягко говоря.
Мы даже не были вместе по-настоящему ни разу, только целомудренно целовались. Да и о любви никто из нас еще не заговаривал.
Молчу растерянно. А что тут скажешь?
– Мир, не волнуйся, – он улыбается. – Я не прошу тебя решать прямо сейчас. Просто, хочу, чтобы ты знала о моих намерениях.
Фух.
Он подносит мою ладонь к губам. И продолжает:
– Не буду скрывать. Но ты и сама, думаю, понимаешь. Я хочу тебя.
И пристально смотрит прямо в глаза.
Чувствую, как полыхнули жаром щёки.
– Хочу, чтобы ты стала моей, во всех смыслах.
Он наклоняется, притягивает меня за руку к себе и целует в губы.
Мне приятно. И лестно. Но я совсем не помышляла о замужестве. Наоборот, дождаться не могу, когда отец так яро перестанет опекать, и я получу больше свободы.
Знаю, он руководствуется соображениями безопасности. И ценю, на самом деле, эту заботу. Я ведь ему не родная, мог бы не морочиться.
Савельев Владимир Иванович удочерил меня сразу после женитьбы на маме, и за несколько лет я ни разу не почувствовала себя чужой в семье. Наоборот. Собственных детей у него не было и уже никогда не будет. А я своего биологического отца никогда не знала. Можно сказать, мы нашли друг друга. Не всякий родитель так обожает и печётся о своих детях, как отчим обо мне. И даже мысленно я давным-давно называю его только папой.
Вот он удивится, если я вдруг решу выскочить замуж. Да еще за Дубравина! Думаю, будет рад.
Стас отстраняется нехотя. Но мои пальцы не выпускает.
– Поехали загород вдвоём? У моих друзей есть дом в очень живописном месте. Лес, речка, тихо там. Против охраны я не буду возражать. Прекрасно понимаю Владимира Ивановича и солидарен с ним. Мы их поселим в домике лесника.
Представила сразу, как мы со Стасом совершаем романтическую прогулку, а позади в нескольких метрах бредут тоскливо два вооружённых амбала.
Но сын прокурора края наверняка вызовет больше доверия у отца, чем мои университетские друзья. Может, ослабит, наконец, охрану.
Замуж – совершенно точно пока нет, загород – почему бы и да.
– Поехали.
Страшновато правда, как всё у нас будет. Но и не такой уж это серьёзный шаг, в моём-то возрасте.
Быстро целуемся на прощание. И я, окрылённая, бегу домой.
В гостиной встречает мама.
Мы с ней всегда были близки, всегда делились самым важным. Секунду думаю, а стоит ли рассказывать. Но она сама догадывается по мечтательной улыбке на моём лице.
– Со Стасом была?
– Угу, – присаживаюсь на диван рядом с ней и обнимаю. – Сказал, что хочет жениться, представляешь?
– Он сделал предложение? Спустя всего месяц?
– Просто обозначил намерения.
Мама хмурится.
– Он старше, Мирочка. И вы практически не знаете друг друга.
– Мам, я тебе, когда про Водзинского рассказала, ты меня не осудила.
– Солнышко. Виктор – член семьи. Мы с папой доверили бы ему тебя без сомнений. А Стас… О нем в разные годы пресса много чего писала.
– Потому что он на виду. Его семья всегда была под прицелом, как и наша.
– Никто из нашей семьи никогда не давал повода… Эх, ладно. И что ты думаешь делать дальше?
– Согласилась поехать с ним загород вдвоём.
Это мама никак не прокомментировала.
