Свободного кроя джинсы висят на бёдрах, обнажая низ живота. Смотрю и думаю о том, что очень скоро она , возможно, забеременеет, и этот плоский живот округлится.
– Виктор, зачем тебе всё это? – Мира обхватывает себя руками за плечи, будто защищаясь от меня. – Откажись. Скажи отцу, что передумал.
Такая она трогательная, что хочется прижать к себе, согреть, успокоить.
Но порадовать её мне нечем. Если решил Савельев насильно выдать обожаемую дочку замуж и отослать подальше отсюда – значит, есть на это у него причины, и веские.
Правда, он говорил, что мне легко будет уговорить её на брак. Из-за её прежних чувств ко мне. Но что-то не похоже… Повзрослела и разлюбила.
Придётся, значит, мне её ломать.
– Я не передумаю.
Она отворачивается и медленно отходит к окну.
– Я не понимаю, что происходит. Почему именно сейчас? Это как-то связано со Стасом?
– С кем?
– Стасом Дубравиным.
Уже интереснее. При звуках этого имени на теле дыбится каждый волосок.
Подхожу к девушке сзади. Может, она и забыла. Но можно попробовать снова соблазнить.
– Мира. Это касается только тебя и меня, – кладу ладони на её бёдра и прижимаю несильно к себе. – Ты же хотела стать моей? Теперь ты – моя.
Мира
Вот так ирония.
Скажи мне кто-нибудь еще год назад, что Виктор попросит стать его женой, я прыгала бы от счастья.
Но теперь у меня это предложение не вызывает ничего, кроме недоумения и досады.
Я разлюбила его. Забыла прежние обиды. И встретила мужчину, который очень нравится.
И вот тебе, пожалуйста!
Не понимаю, почему вдруг такое взбрело в голову Водзинскому. Но папа! Он полностью на стороне моего "жениха".
Мы вчера со Стасом едва только доехали до места проведения нашего романтического уикэнда. Как вдруг на поляне перед домом остановились две машины отцовской охраны и чуть ли не силой увезли меня обратно в город. Я, пока ехала, издёргалась вся. Думала, не дай бог беда какая случилась.
Папа ждал меня в кабинете, и вид у него был такой, будто я в чём-то провинилась.
– Пап, что стряслось? Я не знаю, что и думать.
А он вдруг подошёл и обнял меня.
– Ничего, родная.
Мы постояли так минуту.
– Ты не воспринимай, то что сейчас скажу, сразу в штыки. А обдумай хорошенько.
– Конечно.
– Ты же в Виктора была влюблена еще со школы, так?
– Эмм… пап.
– Он попросил твоей руки. Хочет жениться на тебе.
Я не поверила сначала. Подумала, шутит. Но вдоль позвоночника пробежали мурашки.
– Мы сто лет не виделись. Зачем ему это? Хотя, мне неинтересно. Другой вопрос – почему этот разговор не мог подождать пару дней?
Отец подвёл меня к низенькому кожаному дивану. Мы сели, не размыкая рук.
– Мне прокурор звонил. Сказал, что его сын Стас за тобой ухаживает и даже сделал предложение. Пригласил нас всех на ужин.
– Сделал. Но я пока не ответила. Мы не так давно начали встречаться.
Папа поморщился.
– У вас с ним что-то было?
– Пап!
– Ответь, пожалуйста.
– Нет, не было.
Он облегчённо выдыхает. Безумие какое-то, обсуждать интим с отцом.
– Солнышко, ты знаешь, как я тебя люблю? Ты мне дороже всех на свете. Пусть мы и не родные по крови с тобой…
– Я знаю, пап. И я очень сильно тебя люблю. Ты переживаешь из-за Стаса?
– И из-за Стаса тоже. А еще… Нечего тебе делать в Белоярске. Вся жизнь сейчас – в столице. Соглашайся на предложение Виктора. Уезжай с ним в Москву.
– И не подумаю даже. Какая Москва? У меня здесь любимый МЕД, классные преподы, друзья…
– В столице медицинские ВУЗы престижнее.
