– Доброе утро. Ты будешь овсянку или гренки?
Обычно она выпивала стакан теплой воды, тянулась минут двадцать, принимала душ и только потом склевывала длинные углеводы. Но желудок напомнил, что последней твердой пищей был перекус на борту «Боинга».
– Доброе. Овсянку, спасибо. Лёва тоже проснулся?
– Какой там, спит.
– Я самую малость разомнусь, хорошо?
Если бабушка и была недовольна, ничего не сказала. Ее невестка, посвятившая жизнь балету, не пропустила ни одной растяжки. Этому правилу следовала и Лира. Сменив карьеру балерины на профессию хореографа, она оставалась в форме и всегда могла исполнить сочиненное наравне с опытными танцовщиками. Закулисная работа была ей больше по душе. Артур считал это глупостью. «Пока молода и хороша собой, нужно этим пользоваться. Оглянуться не успеешь, как тебе будет под пятьдесят, а вокруг сплошь молодые и талантливые».
Из Лёвиной комнаты раздавалось клацанье компьютерной клавиатуры. Она помялась у закрытой двери, но стучать не стала, рассудив, что когда захочет, тогда и покажется.
Протерев запотевшее зеркало в ванной, Ли увидела ровно то, что ожидала: бледная поганка с пушистыми ресницами. Этот легкий тюнинг избавлял от участи приведения по утрам. Оставив декоративку на дне пузатого несессера, она ограничилась уходовыми средствами. Собрала волосы в хвост, и показались сережки-пины – серебряные дуги с прозрачными камушками.
– А вы пойдете с нами на квартиру? – спросила Лира, входя на кухню.
Было непривычно видеть, что кто-то другой снует между плитой и разделочным столом, вынимает из ящика столовые приборы.
– Нет, и тебе не следует, – сказала Ольга Федоровна, ставя перед ней тарелку и подсаживаясь к своей чашке.
– Поч…
– Ты не должна идти у него на поводу. Мальчик станет вить из тебя веревки, если не проявишь характер.
– Но я тоже не хочу здесь жить, – возразила Лира, набирая на ложку овсянку, минуя желтую лужицу.
– А там ты не хочешь жить еще больше.
Стараясь не показывать, что Ольга Федоровна попала в точку, Лира принялась за еду. До чего ж восхитителен настоящий геркулес! Этого у женщин старшего поколения не отнять – знают толк в сытных завтраках.
– Мало ли чего хочу я. Скажите, почему вы против?
– Этот район благополучнее, у Лёвушки здесь школа и друзья…
– А настоящая причина?
– Ты никогда не церемонишься, да? А еще человек искусства.
Лира вздрогнула – не было сомнений, что бабушка говорит про ее мать.
– Чем быстрее узнаем, в чем дело, тем лучше.
– Сейчас вы наведете бардак в обеих квартирах, а потом ты уедешь, и придется все прибирать за тобой. Лучше живите здесь.
Проглотив порцию клейкой каши, Лира отложила ложку. Внутренний переводчик услужливо выделил главную мысль: не смей расстраивать жизнь моего внука. Да вот только поздно грозить – их жизни уже расстроены.
– Ольга Федоровна, я вернулась, чтобы получить попечительство над братом до его совершеннолетия. Ради этого я полностью меняю свою жизнь и не собираюсь отступать только потому, что вам это не нравится.
– Он ребенок, а ты…
– Лёва – очень умный. Вы не хуже меня знаете, что он одаренный математик, который хочет программировать. После школы мы поедем в Москву, и любой физмат будет счастлив получить такого студента. И если Лев сказал, что готов ездить в школу через весь город, будьте уверены, что он обдумал это решение.
– …а ты девица, которая ни одно дело не довела до конца. Бросила балет, которому обучалась с пяти. И не упоминай аварию. После нее ты могла вернуться в театр, но предпочла поступить на хореографа. Сейчас вызвалась на просьбу Лёвы назло нам, – договорила бабушка, нисколько не впечатлившись ее тирадой.
