Семен сложил пальцы «домиком» перед собой.
– Какова вероятность того, что кто-то может позаимствовать у того или иного трупа несколько сотен грамм мускульной ткани? Например, вырезать сердце, печень или часть мышечной плоти? Без вашего ведома.
– Что за чушь вы говорите? – нахмурился врач. – Я вас не совсем понимаю.
– Это, если так можно сказать, просто мой интерес… – Семён улыбнулся. – Извините, если что – я в Блокадном Ленинграде во время войны много чего насмотрелся… Ладно. Так вот какова возможность того, что кто-то может взять какой-то орган?
– Ну, я так скажу – трупы из морга второй раз никто не вскрывает. Кроме того часть усопших мы кремируем.
– Кремируете?
– Да. Тут у нас стоит крематорий – некоторые тела сжигаются и прах передаётся родственникам усопших.
– Настоятель не злится на такую практику? Как я понимаю, христиане очень агрессивно относятся к сжиганию тела. Мне доводилось сталкиваться со случаями, когда крематории приходилось закрывать под напором жалоб верующих.
– Нет-нет. Это было раньше, при старом настоятеле – тогда да, бывали эксцессы, – главврач вытер руки. – Меня всегда удивляла наивность верующих людей – они выступают против сжигания умерших аргументируя это тем, что мол, во время Страшного Суда кости не смогу «облачиться в плоть» и прийти на Страшный Суд.
– Согласен, это нелогично – разве Бог не имеет такой силы, чтобы воскресить трупы в первозданном виде даже из праха? Если это ему не под силу – то он не Бог.
– Я из-за других причин не поддерживаю это суеверие. В Германии мне довелось насмотреться на людей, которые подцепили тиф и умерли из-за банального нежелания сжигать тела. К счастью сейчас всё иначе. Нынешний батюшка монастыря человек довольно широких взглядов. Он не чурается идти нам – городской администрации, навстречу в ряде вопросов. Ну и мы тоже в этом плане с ним не ссоримся.
– Да-да… А я ещё знаю, что вы с настоятелем воевали во время Великой Отечественной, – Денис Васильевич. – Это так? Трое вас было – старые друзья, однополчане. Втроём до самого Берлина дошли. И вернулись из Германии тоже трое. Я прав?
– Смотрю, вы много знаете. Что-ж, отец Индис вместе со мной и покойным Родионом Петровичем – главной здешнего КГБ, действительно принял участие в борьбе с нацистами. Не скрываю то. Да и знакомы с ним с детства – в одном дворе росли.
– А станция для сбора и переливания крови у вас тут есть? – неожиданно перескочил на другую тему Семён.
– Конечно. Или вы считаете, что нам из-за каждой поножовщины или несчастного случая – гонять самолёт во Владивосток?
Семён кивнул, с глуповато-важным видом, что очень часто сбивал с толку людей, а затем не отказался от предложения выпить чаю с малиновым вареньем.
***
«Иногда я оформляю пропуск и, спустившись в подвал, рассматриваю жалкие останки «Оранга» – этого поразительного компьютера, созданного в СССР. Удивительное творение, которое мы не можем не превзойти, ни осознать принципы его работы.
Глядя на «Оранг» я не могу понять – неужели в СССР действительно были какие-то необычные технологии, непонятные нам? Ведь откуда в СССР могли создать такое? Компьютер без микросхем – аналоговые технологии. Они невозможны, но они есть и, в лёгкую, превосходят то, что мы сумели создать, опираясь на микросхемы. Что за тайна скрыта в тех кристаллических модулях, кои мы обнаружили методом просвечивания УЗИ?
