Все эти вопросы устраивают в моей голове столь азартное броуновское движение, что ждать ответов на них просто бессмысленно. Разве что на последний. Значит, самое время этот экспромт начать, инициативу перехватить, свой интерес показать. Не к мундиру, конечно. Может, тогда и режиссёр появится?
– Что слушаем? – киваю в сторону уха.
– Yesterday, а что?
Ишь ты, понял. В тему ответил. Стало быть, подыгрываю:
– Да ничего. Только она ещё не написана. Да и битлы родятся почти через полвека, а их будущим бабушкам сейчас куда как меньше, чем тебе. Кстати, где здесь можно зарядник воткнуть?
– Негде…
Слово прозвучало на вздохе и как бы с некоторым сожалением. Даже руками развёл. Ладно, принимаю тон:
– Догадываюсь, что негде. Электростанцию в городе только лет через семь построят. А ты как зарядил?
– Есть место…
– Понятно, что есть. А всё-таки?
– В гимназии. Там электрическая машина в кабинете физики. Вот я и приспособился. Могу и Вам зарядить, вот только крутить долго приходится. Но на полчаса хватает музыку послушать, звонить-то всё равно некому…
Ну и то дело. Значит, поснимаю если не вдоволь, то хоть сколько-то. Но всё же кто это такой? И если с годом разобрались верно, то откуда и как он сюда попал?
– Слушай, а тебе не кажется, что мы о чём-то не о том говорим? Стоим на берегу Волги в тысяча восемьсот девяносто восьмом году от Рождества Христова, если это действительно так, говорим о битлах и рассуждаем, где мобильник зарядить. Кстати, дай на минутку послушать.
– Пожалуйста.
Всё верно. Знакомые голоса выводят донельзя знакомую мелодию. Вот только нет их ещё. Нет, и всё тут. А сам-то ты есть? Ты ведь тоже родишься чёрт-те когда. Можешь назвать всё это дурацким сном, можешь ущипнуть себя за ухо. Да хоть и не за ухо! Рука чувствует холодную кованую решётку и не находит Новую биржу. Отдаю наушник.
– Будь другом, ущипни меня.
Он пожимает плечами:
– Пожалуйста.
Обычный щипок. Ничего не изменилось.
Однако мальчик неожиданно вежлив. Пожалуйста и на Вы. На гостя из двадцать первого века не похож, там даже вежливость пожёстче. Или уже адаптировался? Видимо, быть нам здесь вместе, и достаточно долго.
– Слушай, может, познакомимся и будем на ты. Не такая у нас с тобой разница в возрасте, чтобы выкать. Да и полегче будет. Идёт?
Он протягивает руку. Пожатие ещё не очень умелое, но пытается покрепче. Взрослость показывает.
– Идёт. Никита. Для друзей Ник или Кит. И так и так зовут. Звали. Дома.
– Ну, для кита ты маловат. Так, китёнок ещё. Ника – так лучше.
– Ладно, буду под ником Ника. В игре под названием «Жизнь в прошлом». И долго играть будем?
– Да уж как получится. А по батюшке тебя как?
– А батюшка родится только через семьдесят лет. И потом, меня ни там ни здесь по отчеству никто ещё не величал. Впрочем, однажды было. В прошлом году, когда паспорт получал.
Так, девяносто восемь плюс семьдесят да ещё лет двадцать пять батюшке его от пелёнок собственных до детских добавим… Ну, и его полтора десятка. Вроде бы сходится. Всё-таки из двадцать первого. А вежливость действительно может быть здешним приобретением.
– Стало быть, тебе четырнадцать есть. Я так и думал.
– Через месяц пятнадцать. А Вы?
– Ты.
– Извини.
– Михаил. Миша.
– А по батюшке?
– Но мы же решили быть на ты.
– Да я так просто, ещё не привык. Ты же старше меня.
– Батюшку Дмитрием зовут. Слушай, Ника, у тебя паспорт с собой?
– А что?
– Да просто посмотреть.
