Братство любви Николая Неплюева. В 2-х кн. Кн. 2 - страница 17

И карточная игра наравне с курением табака – одно из самых поучительных и разительных проявлений увеселительной психопатии, этой болезненной жажды грешного духа развлекаться во что бы то ни стало, заглушая в себе всякими способами страшное сознание своей греховности и разумного смысла земного бытия. Эти два наиболее уродливых явления культурной жизни, по обычаю мира сего, до того вошли в привычки, что никто не возмущается ими и не считает позорными.

В наш век развязных адвокатов находит себе защитников и карточная игра. Насколько полезно просидеть неподвижно за карточным столом весь вечер и часть ночи тому, кто целый день сидел в канцелярии, конторе или кабинете, настолько извинительно предпочитать развлечение ума этим умственным калейдоскопом задушевному разговору или чтению в кругу семьи или друзей, насколько симпатично предпочитать настроение духа, соответствующее этой утехе радостному общению духа живого с Богом и ближними, предоставляю судить читателю, предвидя заранее, что многие одичавшие в дебрях цивилизации современные культурные люди встретят слова мои о радостном общении с Богом позорным недоумением и ответят на них не менее позорною насмешкою.

Нравственные калейдоскопы основаны на свойствах духа любить. Свойству этому соответствуют нравственные потребности; разумное удовлетворение этих потребностей делают жизнь человека добродетельною и его самого высоконравственным; неразумная игра в добродетели, при отсутствии действительных нравственных потребностей, делает жизнь человека порочною и его самого кощунствующим фарисеем. Вот почему Спаситель мира, сказав своим ученикам: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного[12], предупреждал их в той же нагорной проповеди: Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая[13].

Мы до того разучились мыслить и чувствовать по-христиански, т. е. понимать святую гармонию духа и быть гармонически настроенными, что многие из нас соблазняются, сопоставляя эти два слова, исшедшие из уст Божиих, не разумея огрубелым сердцем разницы между добрыми делами, порожденными светом духовным, и милостынею, которую делают перед людьми, чтобы они видели и хвалили, тем более не понимая разницы между добрыми делами и милостынею вообще.

Человек не может задушить в себе основную способность духа – любить. Когда он не любит Бога и творение Его, когда он не любит образ и подобие Божие ближнего своего, он извращает свою духовную природу, направляя всю силу любви своей на себя (эгоизм), на работу сознания (научное пьянство), на один из видов ощущения (прочие виды пьянства жизни), на животных, на растения, даже на бездушные предметы, – все это не более, как игра в любовь.

Как не имеет границ жажда познания, так не имеет границ и жажда любви. Как может удовлетворить жажду сознания одна абсолютная истина, так может удовлетворить жажду любви одна безграничная любовь к Богу и всему Его творению, любовь вселенская. Как разумное удовлетворение умственных потребностей духа не может состоять ни в чем ином, как в стремлении познать абсолютную истину и на ней основать разумную оценку относительной достоверности научных гипотез, так и разумное удовлетворение нравственных потребностей духа не может состоять ни в чем ином, как в любви к Богу всем сердцем, и творение Его, по мере того, насколько не искажен в нем образ и подобие Божие, насколько ярко и понятно для нас сияет на нем Бога вечная печать. Как, не веруя в единый источник абсолютной истины – Божественное Откровение, можно только развлекаться умственными калейдоскопами, так и не любя всем сердцем своим Бога – это абсолютное совершенство, единое абсолютно достойное абсолютной любви, можно только развлекаться нравственными калейдоскопами, тем более гнусными, чем более святы те чувства, которыми грешное человечество смеет легкомысленно играть.