Внимание!
Ишакуус раздражен!
Отсутствие:
умений дрессировки,
обихода,
врожденных расовых способностей,
животного контроля,
активированной магии подчинения…
Внимание!
Ишакуус протестует!
Истошно взревев, фиолетовый осел разинул пасть и схватил алыми зубами лицо Дока, резким движением подбросив его в воздух. Брызнувшая цифровая кровь добавила ужаса, а дикий крик подлетевшего на пару метров лекаря заставил пробежать по моей спине сотни ледяных мурашек. Еще один крик… и громыхая повозкой, осел рванул в сторону, проделав промятую просеку в высокой луговой траве. Бом автоматически поймал Дока и заткнул ему ладонью кричащий рот. Мы, сгрудившись на тропе, глядели, как стремительно удаляется подпрыгивающая на кочках повозка, спускаясь к далеким руинам. Через несколько секунд повозка качнулась, влекущий ее осел резко свернул, дал круг и с жалобным блеющим криком побежал обратно к нам, в то время как ожившая вокруг него трава показывала быстро приближающихся к нему со всех сторон агрессоров…
Крик… блеянье… тонкое верещание… брызги крови… трясущаяся и трещащая повозка…
Через полминуты все затихло. Последней с грохотом развалилась буквально прожранная повозка, и ее обломки исчезли в выпрямившейся траве.
– Так… – сказал я… – Так…
– Ишакуус раздражен… Ишакуус протестует, – пробормотал Храбр и вдруг повалился на тропу, зайдясь в приступе хохота. – О-о-о-о-о…
– Он отожрал мне лицо! – причитал Док, продолжающий сидеть на руках Бома. – С кровью! Вы видели?!
Отбросив лекаря, полуорк выжидательно уставился на меня, стоя посреди разбросанного на тропе барахла. Зная, чего он ожидает, я перебрал серые и серо-желтые свитки, выбирая то, что подойдет гарантировано. Не найдя, пожал плечами и активировал такой же, что и пару минут назад.
– Режь ремни!
– Ага!
Легкая серая вспышка… Мы с Бомом взмахнули ножами… и взревевший фиолетовый ишакуус, тут же начав протестовать, умчался в луг, оставив нам пустую повозку. Не прислушиваясь к его диким крикам и не глядя на кровавую бойню в десятке шагов от тропы, я принялся деловито забрасывать в повозку наши вещички, в то время как Бом уже примерялся к оглоблям.
– Он отожрал мне лицо, – повторил Док, живописно раскинувшись на запасных теплых плащах. – И у него был раздвоенный язык… а дыхание пахло анисом…
Поняв, что слишком задумался, он с кряхтением начал подниматься, но я его остановил:
– Мы сами. А ты перебирай всю свою магию, все свои свитки. Тут промахов быть не должно, Док.
– Да я уже понял…
– Храбр. Ты там чего медитируешь?
– В описании стеклянных шаров появилась дополнительная строчка. Читал?
– Нет.
– Указано, что можно чуть надпилить закаленную стеклянную оболочку боевых зелий…
– Так круто же!
– Но при любой ошибке зелье лопнет…
– Супер, – вздохнул я, с натугой поднимая тяжелый стальной арбалет и с грюканьем опуская его в повозку. – Ну, попробуй… на чем-нибудь безвредном… Так, ребят, а чего стоим в ступоре? Помогайте давайте! И заодно проверяйте – что у нас еще есть, а чего уже нет и не будет…
– Фактически?
– Феерически, – буркнул я, закидывая в повозку еще один арбалет. – Вот ведь овальдирило нас…
Сложив бесполезное, мы бродили по тропе, выискивая разбросанное и уцелевшее, отправляя все находки в повозку. К растерзанному рюкзаку Бома мы пока не подходили – боялись, что казначея хватит удар.
– Я ведь не приучен экономить, – заметил Док, ритмично постукивая лбом о задний борт осиротевшей без ишакууса повозки. – Мы всегда тратили элики и магию сколько душе угодно. Я, бывало, одной рукой хлещу кнутом целительно, а другой шлепаю исцеляюще… А с этими новыми откатами… мне ведь надо настоящую тактику продумывать.
