Читать онлайн Константин Булгаков, Александр Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Александр Яковлевич Булгаков (1781–1863) – сенатор, московский почт-директор, старший сын известного дипломата, действительного тайного советника Якова Ивановича Булгакова и француженки Екатерины Любимовны Эмбер; родился 15 ноября 1781 года в Константинополе, где отец его был тогда чрезвычайным посланником; в 1790 году вместе с братом получил фамилию и герб Булгаковых. Воспитывался в Петербургской немецкой школе Св. Петра. Записанный с 1789 года сержантом в Преображенский полк, в 1796 году поступил юнкером в Коллегию иностранных дел. С 1802 года состоял при миссии в Неаполе и Палермо, в 1809 году, чтобы жить в Москве вместе с отцом, причислился к Московскому архиву иностранных дел; в 1812 году назначен чиновником для особых поручений к графу Ростопчину, чью особую любовь и доверие сумел заслужить; в этой должности он состоял и при преемнике Ростопчина графе Тормасове. Произведенный в 1819 году в действительные статские советники и пожалованный в 1826 году в камергеры, А.Я.Булгаков продолжал числиться при архиве, пока в 1832 году не был назначен московским почт-директором, к большому удовольствию москвичей и чиновников почтового ведомства, еще живо помнивших всеми искренне любимого его брата, К.Я.Булгакова, положившего немало сил на устройство Московского почтамта. Сам мастер писать письма, страстный любитель новостей, А.Я.Булгаков имел теперь в своем распоряжении богатый материал для удовлетворения этой своей слабости. По выражению князя Вяземского, он «купался и плавал в письмах, как осетр в реке». Поэтому для него большим ударом стало перемещение в 1856 году с должности почт-директора в Сенат, и спустя семь лет, в 1863 году, он умер в Дрездене.

Сын француженки, уроженец юга, Булгаков по внешности и темпераменту напоминал южанина, по убеждениям же и вкусам был вполне русским человеком. Не имея глубокого ума, считался образованнейшим человеком своего времени, был приятен в обществе, умел хорошо подмечать слабости людей и искусно их передразнивать. Мастер рассказывать, А.Я.Булгаков любил чтение и сам был не чужд литературы, хоть и без особенного успеха. Был дружен со многими выдающимися людьми своего времени – Вяземским, Тургеневым, Закревским, Воронцовым, пользовался благоволением государя Николая Павловича и великого князя Михаила Павловича, которого умел развлекать в Москве своими остроумными рассказами. Человек общительный, Александр Яковлевич имел обширный круг знакомств; часто получая от брата петербургские новости, Булгаков являлся в Москве как бы живой газетой и любил первый сообщить какое-нибудь приятное известие. В его обширной переписке, по словам князя Вяземского, отразились «весь быт, все движение государственное и общежительное, события, слухи, дела и сплетни, учреждения и лица, с верностью и живостью».

Константин Яковлевич Булгаков (1782–1835) – петербургский почт-директор и управляющий почтовым департаментом, родился в Константинополе 31 декабря 1782 года. Учился вместе со старшим братом А.Я.Булгаковым в Петербургской немецкой школе Св. Петра ив 1797 году поступил в Архив иностранных дел в Москве. В 1802 году причислен к посольству в Вене и заслужил расположение как князя А.Б.Куракина, так и графа Разумовского, доверивших Булгакову секретные дела. В 1807 году сопровождал Поццоди-Борго в Архипелаг, а в 1810–1812 годах состоял правителем дипломатической канцелярии главнокомандующих Молдавской армией графа Каменского и Кутузова. Оба полюбили способного, всегда бодрого и веселого Булгакова, и первый в своем завещании поручал его покровительству государя, а второй любил говорить: «Когда вижу Булгакова, у меня сердце радуется». Посланный в Константинополь адмиралом Чичаговым, Булгаков блестяще исполнил поручение, достигнув ратификации султаном мирного договора.

В 1813 году К.Я.Булгаков управлял Гродненской губернией, затем состоял при князе П.М.Волконском и графе Нессельроде, а в день вступления русских войск в Париж находился при Александре I, и ему поручено было принимать прошения; затем сопровождал государя в Лондон и графа Нессельроде на Венский конгресс. В 1816 году незадолго перед тем женившийся на дочери валахского вестиария румынке Марии Константиновне Варлам Булгаков отказался от места посланника в Дании и был назначен московским почт-директором. В Москве он заслужил всеобщую любовь: почтовые чиновники, провожая его, благодарили за заботы об их нуждах и «всевозможные благодеяния», которые он «возвышал искренним и всегда ободряющим обращением, благосклонными и с отеческой нежностью соединенными наставлениями». В 1819 году К.Я.Булгаков был переведен на ту же должность в Петербург, в 1821 году награжден орденом Святого Владимира 2-й степени, в 1826 году произведен в тайные советники, в 1832 году получил Белого Орла. Булгаков умер от удара 29 октября 1835 года, всего пятидесяти трех лет от роду, и похоронен в церкви Св. Духа Александро-Невской лавры.

Он сделал много полезного в почтовом деле: ускорил движение корреспонденции, впервые устроил городскую почту, уменьшил таксу, ввел дилижансы, экстра-почту, заключил конвенцию с Пруссией и пр. Государи Александр I и Николай I, императрицы Мария Федоровна и Александра Федоровна выражали ему свое благоволение. Благодаря своим личным качествам, Булгаков пользовался общей симпатией. Живой и общительный, он и внешностью напоминал старшего брата, но его нравственные правила и убеждения были чище, его сердечность глубже, его доброта чужда своекорыстных соображений. Он был всем доступен и со всеми вежлив, особенно с подчиненными; его готовность помочь всякому была общеизвестна, и он являлся, по словам Вяземского, «средоточием, к которому стекались повсеместные просьбы». К.Я.Булгаков обладал «особенной ловкостью» убеждать людей холодных и недоступных, и его ходатайства достигали цели. Он никогда ничего не просил для себя и никому никогда не отказывал сам, так что почти все считали себя в долгу перед ним.

В доме его собиралось множество гостей, и эти собрания были «биржей животрепещущих новостей», но сам Булгаков был надежным хранителем известных ему тайн. Устраивая у себя благотворительные вечера и лотереи, он любил сам отыскивать бедных и оказывать им помощь. Его обширная переписка, изданная в «Русском Архиве», является богатой и интересной хроникой русского общества начала XIX века и дает обильный материал для положительной характеристики самого писавшего.

Текст взят из репринтного издания книги: Русские портреты XVIII и XIX веков. Издание великого князя Николая Михайловича Романова. В 5 томах. Т. I. – М.: «ТРИ ВЕКА ИСТОРИИ», 1999. – (Русская историческая библиотека).

Александр Яковлевич Булгаков, хотя, собственно, и не принадлежал ни к «Арзамасу», ни к литературной деятельности нашей, был, тем не менее, общим нашим приятелем – то есть Жуковского, Тургенева, Дашкова, моим и других. Он был, так сказать, членом-корреспондентом нашего кружка. В печати известен он некоторыми статьями, более биографическими и полу- или бегло-историческими, но в нем, при хорошем образовании и любви к чтению, не было ни призвания литературного, ни авторского дарования. Впрочем, что касается до некоторых его печатных статей, то и тут надобно сделать оговорку. Дружба дружбой, а правда правдой. Он не всегда держался правила «не мудрствовать лукаво», увлекался своим воображением и живостью впечатлений и сочувствий. Помню, между прочим, статью его, где-то напечатанную, в которой он будто записал слова Карамзина, сказанные в кабинете графа Ростопчина за несколько дней до вступления французов в Москву. Сущность рассказа, вероятно, отчасти и справедлива, но много придал он Карамзину и своего собственного витийства. Карамзин ни до войны 1812 года, ни при начале ее не был за войну. Он полагал, что мы недостаточно для нее приготовлены: опасался ее последствий – при настойчивости, властолюбии, военных дарованиях и счастье Наполеона. Он знал, что Наполеон поведет на нас всю Европу и что она от него не отстанет, покуда он будет в силе и счастии. Он был того мнения, что некоторыми дипломатическими уступками можно и должно стараться отвратить, хоть на время, наступающую грозу. Патриотизм его был не патриотизмом запальчивых газетчиков: патриотизм его имел охранительные свойства историка.

Собственно литературой Булгакова была его обширная переписка. В этом отношении он поистине был писатель, и писатель плодовитый и замечательный. Вольтер оставил по себе многие тома писем своих: они занимают не последнее место в авторской деятельности и славе его; они пережили многие его трагедии и другие произведения. Разумеется, не сравнивая одного с другим, можно предполагать, что едва ли не столько же томов писем можно было бы собрать и после Булгакова. Нет сомнения, что и они, собранные воедино, могли бы послужить историческим или, по крайней мере, общежительным справочным словарем для изучения современной ему эпохи, или, правильнее, современных эпох, ибо, по долголетию своему, пережил он многие. Кроме нас, вышепоименованных, был он в постоянной переписке со многими лицами, занимавшими более или менее почетные места в нашей государственной и официальной среде. Назовем, между прочими, графа Ростопчина, князя Михаила Семеновича Воронцова, графа Закревского. Вероятно, можно было бы причислить к ним и Дмитрия Павловича Татищева, графа Нессельроде, графа Каподистрию и других. Но важнейшее место в этой переписке должна, без сомнения, занимать переписка с братом его Константином Яковлевичем. Она постоянно продолжалась в течение многих лет. Оба брата долго были почт-директорами, один – в Петербурге, другой – в Москве. Следовательно, могли они переписываться откровенно, не опасаясь нескромной зоркости постороннего глаза. Весь быт, все движение государственное и общежительное, события и слухи, дела и сплетни, учреждения и лица – все это, с верностью и живостью, должно было выразить себя в этих письмах, в этой стенографической и животрепещущей истории текущего дня. Судя по некоторым оттенкам, свойственным характеру и обычаям братьев и отличавшим одного от другого, несмотря на их тесную родственную и дружескую связь, можно угадать, что письма Константина Яковлевича, при всем своем журнальном разнообразии, были сдержаннее писем брата. Константин Яковлевич был вообще характера более степенного. Положение его в обществе было тверже и определеннее положения брата. Вероятно, некоторые из приятельских отношений к лицам, стоящим на высших ступенях государственной деятельности, перешли к последнему, так сказать, по родству, хотя и от младшего брата к старшему. К.Я.Булгаков смолоду шел по дипломатической части и бывал в военное время агентом Министерства иностранных дел при главных квартирах действующих армий. Это сблизило его с графом Нессельроде, графом Каподистрией, князем Петром Михайловичем Волконским и другими сподвижниками царствования Александра I. Умственные и служебные способности его, нрав общительный, скромность, к тому же прекрасная наружность, всегда привлекающая сочувствие, снискали ему общее благорасположение, которое впоследствии на опыте умел он обратить в уважение и доверенность. Император Александр особенно отличал его и, вероятно, имел на виду и готовил для определения на один из высших дипломатических заграничных постов. Говорили, что государь очень неохотно и с трудом, по окончании Венского конгресса, согласился на просьбу его о назначении на открывавшееся тогда почт-директорское место в Москве. Но незадолго перед тем Булгаков женился и желал для себя более спокойной служебной оседлости. Московским старожилам памятно его директорство, всем доступное – подчиненным и лицам посторонним, для всех вежливое и услужливое; памятен и гостеприимный дом его, в котором запросто собирались приятели и лучшее общество. С перемещением его из Москвы в Петербург, на таковую же должность, круг его служебной деятельности и общежительных отношений еще более расширился. Бильярд (оба брата были большие охотники и мастера в этой игре) был два раза в неделю, по вечерам, неутральным средоточием, куда стекались все звания и все возрасты: министры, дипломаты русские и иностранные, артисты свои и чужеземные, военные, директоры департаментов, начальники отделений и многие другие, не принадлежащие никаким отделениям. Разумеется, тут была и биржа всех животрепещущих новостей, как заграничных, так и доморощенных. В другие дни, менее многолюдные, дом также был открыт для приятелей и коротких знакомых. Тогда еще более было непринуждения во взаимных отношениях и разговоре. Тут и князь П.М.Волконский, вообще мало обходительный и разговорчивый, распоясывался и при немногих слушателях делился своими разнообразными и полными исторического интереса воспоминаниями. Тут, между прочим, рассказывал он нам, в продолжение целого вечера, многие замечательные подробности о походах императора