– Я встретился с Джейком Нэшем, и со мной все в порядке, – тихо сказал он, – но ты не я, Джейми.
Джеймсон прищурился.
– Я так понимаю, Эйвери рассказала тебе про Иена.
– Как мило, – ответил Нэш, – что ты считаешь, будто мне нужна чья-то помощь, чтобы присматривать за тобой.
Он высоко вскинул подбородок, его карие с янтарным ободком глаза смотрели прямо в зеленые глаза Джеймсона.
Джеймсон отвел взгляд.
– Не кровь делает людей семьей. У меня есть Эйвери. У меня есть вы. Больше мне никто не нужен. – Крепко стиснув челюсти, Джеймсон отвернулся к цилиндрам и выбрал тот, что стоял слева.
– Ты прав, – сказал он Нэшу, – этот отлично подойдет.
Разговор окончен. Джеймсон неторопливо прошел мимо Нэша, подначивая его сказать еще что-нибудь, а потом отправился к гардеробной. Джеймсон постучал в слегка приоткрытые двойные двери и толкнул одну из них. Сначала он увидел стилистов, а только потом Эйвери. Но, заметив ее, он уже больше ничего не видел.
Они одели ее в белое кружево. На первый взгляд платье выглядело очень благопристойно: длиной ниже колен, с неглубоким, по ключицы, вырезом и рукавами до локтей. Но то, как оно сидело на ней… Джеймсон знал каждый дюйм ее тела, но если вдруг это было бы не так, это платье заставило бы его захотеть этого, умирать от желания узнать. Изготовленная на заказ ткань подчеркивала округлость ее груди, облегала все изгибы. Широкий черный пояс отделял верхнюю половину платья от нижней, которая тоже мало что скрывала.
Воображению оставалось ровно столько, сколько нужно Джеймсону, чтобы захотеть представить. Волосы Эйвери зачесали назад, открывая длинную и изящную шею, словно приглашение.
«Кто я такой, – подумал Джеймсон, – чтобы отказывать девушке?»
– И наконец… – сказал один из стилистов, властным жестом протянув руку.
Второй тут же положил на нее шляпку: белую, с широкими асимметричными полями и черной розой, лепестки которой были усыпаны крошечными драгоценными камнями. Шляпу укрепили на голове Эйвери под углом, и сверкающая черная роза притягивала взгляд к ее глазам.
– Уже выяснил, куда мы направляемся? – спросила Эйвери.
Джеймсон протянул руку и подождал, пока она возьмет ее. Он жаждал ее прикосновения и каждой частичкой своего тела ощутил, как ее пальчики легонько коснулись его ладони, словно по нему пробежал электрический разряд.
Это было начало.
– Не на скачки, случайно? – ответил он на ее вызов.
– Как Кентукки дерби [5], – прошептал Джеймсон на ухо Эйвери, когда они ступили на знаменитую зеленую лужайку, – но с королевскими особами.
На территорию ипподрома не допускались ни пресса, ни личная охрана. Орен неохотно на это согласился, главным образом потому, что впервые Эйвери не была главной мишенью. Богатые. Знаменитые. Со связями. Королевские особы.
– Готов немного пошуметь? – прошептала Эйвери в ответ.
Джеймсон скользнул взглядом по мужчинам во фраках и цилиндрах и женщинам в блистательных нарядах, соперничающих за место на страницах в журнале Vogue.
– Всегда готов.
* * *
Через час шампанское и пиммз [6] лились рекой, и слух о появлении наследницы Хоторнов распространился по ипподрому. При других обстоятельствах, присутствуй на скачках буквально все члены королевской семьи, это могло бы иметь меньшее значение. Но Эйвери готовилась вот-вот раздать двадцать восемь миллиардов долларов. Плюс тот факт, что в этих скачках участвовала ее лошадь.
